Свергнуть власть

В Киеве найдены материалы о восстании крестьян 1933 года в Беларуси.

В открытом для общественности архиве СБУ Украины корреспондент «Свободы» нашла материалы дела (обвинительный акт) о белорусском крестьянском восстании 1933 года, которое не произошло. В деле есть детали об оружии и цели мифических повстанцев, есть фамилии жертв и следователей. Нет только материалов с суда, которые вероятно, сохраняются где-то в архивах КГБ Беларуси (закрытых, в отличие от архивов СБУ).

Как и почему этот документ попал в Украину? Директор архива СБУ Андрей Когут повествует о распространенной практике репрессивных органов, когда из центра в регионы направлялись «образцовые документы» для ведения аналогичных дел.

«Этот обвинительный акт скорее всего есть копией, которая направлялась по разным управлениям как образцовая или показательная работа, с учебно-практической целью», - объяснил Андрей Когут.

Андрей Когут

Антиколхозных восстание

В Беларуси, как и в других советских республиках, в 30-е годы интенсивно создавались колхозы. Борьба с единоличной сельскими хозяйствами проводилась под лозунгами необходимости уничтожения носителей «буржуазной идеологии» на селе. И то, с каким насилием и репрессиями в отношении крестьянства создавалась новая социалистическая деревня, свидетельствует о глубоком страхе советской власти перед возможностью организованной борьбы за землю тех, кого лишили собственности и дела всей жизни.

Уничтожение личных хозяйств заставляло крестьян переезжать в другие места, менять фамилии и начинать новую, некрестьянскую жизнь, но их находили, арестовывали и осуждали: традиционно для того времени - «тройками», а не судами. Сколько таких было дел, невозможно точно определить, так как архивы белорусского КГБ остаются закрытыми для общественности. Но о масштабах репрессий против зажиточного крестьянства в Беларуси можно судить по одному из них - о «контрреволюционной кулацко-повстанческой организации в Логойском пограничном, Минском пригородном районах и в Минске».

Агентурная дело «Беженцы»

Как следует из обвинительного акта, это дело стало продолжением ликвидации в 1928-1930 годах органами ГПУ Беларуси 115 участников «контрреволюционных повстанческих организаций», которыми руководили якобы из Польши. Один из ее участников - кулак Игнат Тихонович, который обвинялся в «тесной деловой связи» с расстрелянным польским шпионом и диверсантов Петром Сергеевым - убежал и начал формировать новые структуры с главной целью - подготовить «вооруженное восстание для свержения советской власти весной 1933 года в период посевной компании».

Центральный штаб восстания находился в Минске, а в его состав входили бывшие офицеры царской армии и дворяне. Но руководитель штаба в деле не называется. На момент выявления «мозгового центра» в Логойском, Пуховичском, Дубровенском, Краснопольском и Бешенковичском районах уже были якобы созданы 31 ячейка при механизированной технических станциях и 57 - в колхозах, которые они обслуживали.

«Социальной базой контрреволюционной организации в основном были кулаки», - отмечается в документе.

«Срыв хлебозаготовок и теракты»

Из всех 48 задержанных только 14 человек признали свою вину. В своих показаниях они сообщали также о подготовке срыва хлебозаготовок, организации террористических актов в отношении советских работников и коммунистов.

«Советская власть уничтожила раскулачила меня, меня должны были выселить за пределы Беларуси. До моего вступления в контрреволюционную организацию я жил с мечтой, что скоро должен прийти конец советской власти, что так долго не может быть. Я еще больше убеждался, что против советской власти надо что-то делать, и я решил твердо - для того, чтобы свергнуть существующий строй, нужно организовать таких же недовольных политикой советской власти, контрреволюционно настроенных людей и вести подготовку к вооруженному восстанию. Я думал, что восстание удобно будет поднять в момент осложнения дипломатических отношений империалистических государств с Советским Союзом и управлять Россией будут помещики и капиталисты, которые вернут к прошлой жизни высланных и раскулаченных кулаков», - записано в протоколе допроса Игнатия Тихоновича.

В материалах дела отмечается, что организатор «вооруженного восстания против советской власти» происходил из грамотных крестьян, имел батраков, отслужил два года в Красной Армии и вернулся в свое хозяйство. Три года, начиная с 1926 года, исправно платил индивидуальные налоги, пока его в 1931 году не раскулачили и не лишили права голоса. Его собирались выселить, но он убежал из Логойского в Пуховичский район, где работал слесарем в райкомбинате. Там же его и арестовали.

«Наша организация имела своей целью вооруженное выступление в момент войны. Для этого организация вела работу по вербовке людей, приобретала оружие, проводила контрреволюционную агитацию за бойкотирования государственных планов заготовки», - цитируются в обвинительном акте свидетельства Тихоновича.

А во время задержания участников его организации обнаружили «51 комплект боевого оружия и еще 317 единиц - в районе деятельности организации».

Единственная женщина среди «повстанцев»

За участие в подготовке вооруженного кулацкого восстания арестована и родная сестра Тихоновича Анна - «малограмотная, несудимой, беспартийная, по сословия - кулачка, раскулаченная, лишена голоса». Единственная женщина среди задержанных, она не признала своей вины, но для советского правосудия это не имело уже никакого значения, так как ее брат - контрреволюционер, который признался в подготовке свержения власти.

Среди антисоветских «боевиков» в этом деле проходили 10 мужчин на одну фамилию - Гринь. Были ли они родственниками между собой, в обвинительном акте не отмечается, но происхождение задержанных одинаковое - крестьяне-середняки и кулаки. В том же списке Дорофей Севастей, Василий Митько, Мартин Мороз, Филипп Мякто, Лука Хавалка, Казимир Олехнович и еще десятки других.

Судила «тройка»

Первые задержания по этому делу начались в декабре 1932 года и завершились в феврале 1933 года; в апреле следствие было завершено и передано на рассмотрение «тройки». Обвинительный акт подписали руководитель секретно-политического отдела ГПУ по БССР Лупекин, глава 2-го отдела ПВО ЧП Чернышев и уполномоченный 2-го отдела ПВО Левин.

Все фигуранты дела о кулацком восстании обвинялись по статьям 64, 72, 74 и 76 Уголовного кодекса БССР от 1928 году и сразу же по аналогичной статье Уголовного кодекса РСФСР. Все они предусматривали высшую меру - расстрел или объявление врагом народа с конфискацией имущества и лишением гражданства БССР или иной союзной республики, а тем самым - и гражданства СССР с изгнанием за его пределы. При наличии смягчающих обстоятельств обвиняемые могли получить три года лишения свободы с конфискацией всего или части имущества.

Меры наказания этих раскулаченных крестьян за подготовку «вооруженного восстания против советской власти» определены уже в приговоре. Но он, по-видимому, сохраняется в других архивах - нынешнего КГБ Беларуси или России, недоступных для исследователей, в отличие от архивов КГБ в Украине.

Печальный финал главного обвинителя

Вполне возможно, что это дело было одной из частей еще одного, которое в 1933 году также вел выше упомянутый Герман Лупекин (Новиков) - о «Белорусском национальном центре», созданном белорусскими эмигрантами из Польши также для «свержения советской власти». Лупекин родился в Киеве в семье грузчиков, имел начальное образование и профессию слесаря. После участия в гражданской войне (воевал и на территории Беларуси) работал в органах НКВД, а в середине 1938 году попал под жернова своей же системы - был арестован как участник антисоветской заговорщической организации в НКВД и через полгода расстрелян в Москве по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР. Из-за «грубых нарушений законности в период работы в органах НКВД в пересмотре его дела и реабилитации отказано».

Был ли крестьянский заговор?

Историк, заместитель председателя Украинского института национальной памяти Владимир Тилищак не исключает, что в Беларуси в 30-е годы прошлого века могли реально существовать такие «кулацкие» организации.

Владимир Тилищак

«Например, на территории Украины, на Сумщине, такие группы действовали как раз в середине тридцатых годов. Но с другой стороны, ОГПУ, начиная с 1930 года, активно занималась фабрикации таких дел. Очевидно, что нужно смотреть материалы дела. И если мы увидим, что протоколы допросов или обвинительные акты написаны все как под копирку, то можно предположить, что это дело действительно была сфабрикованным, а если там есть какие-то реальные вещи, то вполне вероятно и реально существование такого подполья. Однако чаще чекисты, пытаясь оправдать свою активность, фабриковали дела против крестьян, которые выражали недовольство. Каждое такое дело требует серьезной проверки, но отнюдь не исключена возможность существования такой группы», - говорит историк.