Трехкратная паралимпийская чемпионка Сахоненко: Первые деньги отдала маме

История успеха белорусской лыжницы.

Эта девушка, о существовании которой еще пару месяцев назад мало кто знал, теперь нарасхват. Трехкратная паралимпийская чемпионка Пхенчхана Светлана Сахоненко дает как минимум одно интервью в день и совсем скоро познакомится со всеми спортивными журналистами страны, пишет "Прессбол".

Некоторые даже успели предложить работу.

Это закономерно — успех притягивает всегда. Это особенное время, когда мир кажется идеальным, а окружающие люди сплошь доброжелательны, участливы и счастливы. Почти как ты сама.

Мы фотографируем ее в парке Горького, и Света дает нам шутливый нагоняй за то, что заставляем снимать ее любимую шапку. "Ребята, кажется, я забыла расческу, сегодня с самого утра столько дел, вот кручусь как белка в колесе — а вы прямо целую фотосессию устроили…"

Но улыбается. Почему бы и нет? Мир наполнен яркими красками, которые особенно ценишь после того, когда жизнь казалась черно-серой полосой.

- Света, надо нам все интервью пересчитать.

- Думаю, было уже примерно пятнадцать. И сегодня два еще.

- Тяжело?

- Эмоционально опустошают. Но мне нравится, потому что каждый человек, читая историю моей жизни, находит в ней какие-то аналогии. Думаю, мы все решаем одинаковые проблемы. И однажды наступает момент, когда становится трудно и хочется все бросить. Но надо идти вперед. Сдаваться нельзя.

Я тоже искала подпитку в историях других людей. Меня вдохновляла Люда Волчек. Видела фильм про Сашу Герасименю — как она столкнулась с очень серьезными проблемами и, несмотря на это, добилась, чего хотела. За ее судьбой слежу со времен дисквалификации — это путь преодоления себя и опять же пример для спортсменов, которые грезят олимпийским пьедесталом.

И я рада, что у меня есть возможность рассказать, как пришла к своим победам. Не всем это дается, но я добилась.

- Да уж, хоть кино снимай. И семья с пятью детьми, и город проживания довольно суровый.

- Новополоцк — специфичный. Кто работает на "Нафтане", тот живет, остальные существуют. Сейчас, правда, город как-то оживился, но во время моего детства было именно так. Находиться там все равно не хочу. Минск дает свободу выбора, здесь всегда можно найти работу. А в Новополоцке боишься потерять ту единственную, которая есть, потому что другой может и не оказаться.

- Я так понимаю, ваши родители на "Нафтане" не работали…

- Да, мама трудилась на "Полимире", папа — механиком на автобазе. Правда, рядом был тубдиспансер, и он, видимо, подхватил эту болезнь от кого-то, людей ведь много ходит туда-сюда. Нашли у него дырку в легких, к счастью, через год она затянулась. Но вернуться на прежнее место было уже невозможно. Нельзя работать с людьми, с продуктами и так далее. А дворником не позволяла гордость, тем более руки у него были золотые.

Отец переживал, а потом сломался, начал пить. Так проще: выпил и забылся. У мамы не было времени, чтобы его поддерживать, она все время крутилась, зарабатывая на всю семью. Денег всегда не хватало, поэтому бралась за любую работу.

"Сидели" мы на сечке, когда была овсянка — праздник. Макароны и масло — только в день зарплаты. Мясное тоже. Хотя мясо — громко сказано, скорее были какие-нибудь почки. Сыр и сейчас не ем только потому, что совсем не запомнила его вкус в детстве. Чай с сахаром — лишь в начале месяца.

Пятеро детей... Вещи, понятно, носили друг за другом. Были малыми и даже не понимали, что бывает как-то иначе. Что можно ходить с мамой в магазин и выбирать, что тебе понравится. Не скажу, что чувствовала себя ущемленной, но контраст на фоне одноклассников был, конечно, большим. Поэтому в школе друзей у меня не было.

Другое дело — училище олимпийского резерва. Там всем наплевать, во что ты одет, главное, как быстро бегаешь на лыжне. Жажда результата была дикая, и все второстепенное отходило на задний план. "Нет у тебя телефона? Так у меня тоже нет".

- Когда у вас появился первый мобильник?

- В 11-м классе крестный подарил. Я была вторым человеком в нашем классе, у которого был свой телефон. И это было очень круто!

- Первые заработанные деньги помните?

- Суточные, когда выступала на соревнованиях за команду Витебской области. Пусть и небольшие, но все-таки денежки. Отдала маме. Потом собирала на кроссовки. Затем на комбинезон. На новый или на тот, который продавали старшие девчонки. Спорт стал для меня делом жизни. Поняла, что в нем можно пробиться. На спортсменов ведь всегда смотрят с придыханием.

- На кого вы тогда так смотрели?

- На Драчева, Рыженкова, Зубрилову. На Алину Кабаеву — очень она мне нравилась. Хотя я с художественной гимнастикой никак не дружила, с моей-то гибкостью. Биатлон нравилось смотреть, но бегать самой — никогда.

Да и зрение начало портиться — где-то с пятого класса. Один глаз "упал", потом второй. Поначалу не замечала, только в шестом классе, когда пересадили на первую парту, забила тревогу. Но маме сказали, что ребенок растет, это обычная близорукость и со временем все нормализуется.

Потом мне запретили занятия физкультурой. Я начала носить линзы, которые опять-таки подарил крестный. Это уже класс 7-8-й, училище олимпийского резерва. Зрение продолжало падать, но как можно остановиться, когда в 16 лет ты становишься чемпионкой республики в своем возрасте?

А потом мы с тренером Инной Васильевной Козловой приметили, что я боюсь спусков. Особенно во время вечерних тренировок. Все со слезами, у меня ноги подкашивались. Потом начались проблемы с координацией. Пошли к врачу и узнали, что зрение перестало корректироваться линзами. Причину так и не нашли. До сих пор ищут. Вплоть до частичной атрофии — глазная мышца атрофирована, где-то ей не хватает питания. Где именно — на МРТ не видно.

Решили с Инной Васильевной, что мне надо перейти на тренерскую. И потом встречаю Анатолия Ивановича Перепечкина, нашего знаменитого тренера: "Давай попробуем в паралимпийцы". Он уже с ними работал. Я наотрез, потому что слово "инвалид" в отношении себя считала недопустимым. Я же ведь здоровая. Только вижу плохо.

- "Паралимпиец" — красивое слово.

- Все равно это человек с ограниченными возможностями, а я себя таковой не считала. И сейчас не считаю. Может, только смирилась, что у меня проблема. Но Перепечкин меня втянул, да и сама понимала: это единственная возможность заниматься любимым делом. Чувствовала, что могу больше, чем победить на чемпионате страны среди юниорок. Он мне тогда очень помог.

Вначале мы не прошли медкомиссию, но через год зрение ухудшилось еще, и классификаторы дали мне категорию Б-3. Она позволяла участвовать и в международных соревнованиях. Я хорошо выступила на этапах Кубка мира, выиграла несколько медалей и в хорошем настроении подходила к Играм-2010 в Ванкувере.

Но дальше случилась неприятность: международные классификаторы так и не получили документы, подтверждающие мою группу. В нашем Паралимпийском комитете сказали, что их отправили в Германию, но там лишь развели руками… Так я и пролетела мимо Игр.

- Разочарование...

- Не объяснить словами, какое. Спорт во мне умер, как тогда я думала, окончательно и бесповоротно. Даже ни одной трансляции из Ванкувера не смотрела. Просто физически не могла. Оказалась нигде — ни у здоровых, ни у паралимпийцев. Что дальше? Возвращаться в обычную жизнь. Вначале работала инструктором-методистом. Потом подрабатывала тренером на полставки три года в спортивной школе в Могилеве.

- Нравилось?

- Что-то нравилось, что-то нет. Узнала спортивную жизнь с другой стороны, административной. Стала лучше понимать чиновников, почему они так волнуются за результат — на них постоянно давят сверху. Уже не говорю про шкуру тренера, в нее тоже пришлось влезть.

- И к какому выводу пришли?

- Умирают у нас лыжные гонки. И отдавать кусок жизни на то, чтобы получать зарплату в пять-шесть миллионов старыми… Для этого можно работать в другом месте и радоваться жизни, а не стоять и мерзнуть на ветру и под снегом.

Или годами тренировать спортсмена, а он потом от тебя уйдет. Или его зарубят и не возьмут на соревнования, или еще что-то. Твоего ребенка надо отстаивать везде, а для этого нужно вариться в верхах.

Человека мало воспитать — необходимо и пропиарить, чтобы обратили внимание. Даже звание чемпиона страны ничего не значит, это надо все в кабинетах доносить. А у обычного тренера на это нет времени. Он же еще и врач, и психолог, и мама. И менеджер, которому надо бегать по кабинетам, чтобы подписать документы. А вон тот подписывать не хочет, и у него под дверью надо день проторчать.

- Не лучшее занятие...

- Я не видела смысла в этом. К тому же и не воспитала тогда такого спортсмена, за которого можно сражаться. На это надо отдать здоровенный кусок жизни. А жить ведь хочется сейчас, а не через десять лет.

- Молодому тренеру денег на жизнь хватало?

- Даже что-то откладывала. Я ведь везде старалась подработать, даже на лыжне, когда просили. За экономический университет выступала, куда поступила учиться в Высшую школу туризма. В 2016-м стала дипломированным менеджером-экономистом по туризму.

- Можно и свое дело организовать?

- Легко. Но, если честно, меня привлекает другая тема — я бы открыла центр, связанный с физическим развитием детей. Тем более деньги на это уже есть.

- А опыт работы?

- Тоже. Работала в студии "Детки плюс". Сначала инструктором-методистом, а потом исполнительным директором. Мы открыли частный мини-сад на полдня, разработали программу "Звездочки цирка". Она была направлена на физическое развитие. Креативное название тоже хорошо на нее работало, желающих было много. Изостудия, театр танца малышей — много всего у нас было.

- Прибыльное дело?

- Работали фактически в ноль, потому что много денег забирала реклама. Чтобы раскрутиться, надо много вложить. Когда начинаешь заниматься чем-то серьезно, сталкиваешься с целой вереницей проблем. Например, оказалось, что найти хорошего педагога не так просто. Я имею в виду индивидуальность, а не того, кто механически передает детям какой-то набор знаний. Мало в людях креативности. Молодежь приходит, но такая пустая… Нет желания зарабатывать, хочется только получать. "Я хочу два раза в неделю походить по три часа и получать пять- шесть миллионов". Я работала в этом центре, а параллельно — администратором в гостинице "Губернская", куда меня позвал Олег Александрович Шепель. Там было очень интересно. А знаете почему? Приезжало много новых людей. Состоявшихся, богатых.

- Хороший вариант.

- Не хотела я тогда замуж. В 20 лет хотела, а потом уже нет. Решила, что вначале надо стать на ноги и заиметь свой угол, а потом принимать такое ответственное решение. Для меня тогда стало открытием, что в Беларуси есть богатые люди. А так как по натуре я человек общительный, то было очень занятно общаться с постояльцами отеля. Заметила, чем богаче человек, тем больше он работает. Практически все время эти люди были или за ноутбуком, или на звонках, или на встречах.

И еще — они просты в общении и очень эрудированы. Не только в своей сфере, но и в других. Это, как я поняла, одна из составляющих успеха. Ну и, конечно, надо всегда оставаться человеком.

А потом начала читать. Много читать — о том, как стать успешным. И как-то, прочитав очередную книгу, задумалась: ведь я очень много работаю, с одного места бегу на другое, кручусь, как белка круглые сутки, но все равно зарабатываю не больше семи-восьми миллионов — кпд равен нулю. И закралась мысль, что наибольшее удовлетворение от работы получала, когда была в спорте. Чувствовала себя как рыба в воде. Мысль проскользнула, но откуда мне было знать, что уже через какое-то время она материализуется.

Все началось со знакомства с одним неравнодушным человеком — предпринимателем. И бывшим спортсменом, который принял мою историю близко к сердцу. Предложил пройти обследование у знакомого врача, отрекомендовав того хорошим профессионалом. Мы поехали в президентскую клинику, врач действительно оказалась замечательным. Она просто выставила правильный диагноз. После которого на медико-реабилитационной экспертной комиссии мне дали группу.

И тогда вновь встал вопрос о возвращении в спорт. Как получилось? Снова случайно. Приехала в Раубичи навестить своего тренера. А к Инне Васильевне в номер зашла Ира Нафранович — она была лидером у Ядвиги Скоробогатой. Стала расспрашивать про меня и предложила снова попробовать в паралимпийском спорте.

Поначалу эта идея энтузиазма у меня не вызвала, не хотелось вновь доказывать, что плохо вижу. Но Ира была настойчива. Взяла мои документы и пошла в Паралимпийский комитет. Генеральный секретарь Николай Николаевич Шудейко отправил их в международный паралимпийский, и меня пригласили на классификацию. Встал вопрос: ехать или нет? Но я подумала, что это именно тот шанс, который дает судьба. Другого может и не быть. Взяла на работе отпуск за свой счет и поехала на Украину. И 10 января 2017 года прошла медкомиссию.

И сразу же получила возможность поехать на этап Кубка мира. Представьте, шесть лет не стояла на лыжах, и вдруг… На Кубке выбираю дистанцию покороче — спринт на полтора километра. Становлюсь пятой и понимаю, что мышцы все помнят. И что внутри разгорается тот огонь, который был еще на детских соревнованиях, когда непременно хотела прийти к финишу только первой.

Понятно, организм был не готов — после второй гонки заболела, обмороки начались. Но мне уже хотелось тренироваться. Стала готовиться к чемпионату мира. Из гостиницы, конечно, ушла, понимая, что, если не завоюю на чемпионате мира медаль, придется вновь куда-то устраиваться, а о мечте — забыть.

Короче, пошла ва-банк. И все получилось. Две бронзы и серебро! Потом поехали на этап Кубка мира на предолимпийскую неделю в Корею, где выиграла уже две дистанции. Попадаю на ставку. 500 рублей. Но есть же еще президентская стипендия — это 40 базовых величин. В сумме выходит целых 1500 рублей! Столько я впервые получила в августе. Сидела и не знала, что делать с этими фантастическими деньгами — то ли тратить, то ли просто на них смотреть.

Это было такое счастье! Ты не ходишь сразу на три работы, а занимаешься любимым делом — и вот они, денежки… Начинаешь ценить каждую копеечку. Но в спорте, надо признать, тратишь здоровья куда больше, чем в цивильной жизни. Надо все время быть готовой выступить на пределе. Вот вроде и закончилась уже Паралимпиада, а я еще не отошла. Но это все равно здорово. Сейчас думаю, что мне судьба воздала и за 2010 год. Наверное, так и должно было быть, чтобы через все пройти, вернуться и выиграть три золотые медали.

- Ожидали, что успех в Пхенчхане окажется таким ошеломительным?

- Думала о двух медалях — в спринте и "классике". Знала, что конкурентки технически отстают от меня, и это внушало уверенность. 15 километров для нас с тренером были под вопросом — я их никогда не бежала, слишком длинная дистанция. Но чувствовала, что могу. Мы столько работали, что я набиралась уверенности на каждой тренировке. Много говорили о россиянах — допустят их или нет. Но мне было все равно, знала, что даже с ними мои шансы высоки.

Правда, надо признать, на последнем сборе в Антхольце началась гипоксия. Я там не могла находиться, упала в обморок. Повезли в больницу, но ничего не нашли. А я ходить не могу, сидеть не могу, мышцы жжет. Произошел сбой адаптации организма и перенапряжение центральной нервной системы. Я там ходила, как амеба, и уехала за неделю до конца сбора.

Прилетела в Минск, наш врач Ирина Михайловна Кузьмина буквально откачивала меня. Ходила в таком коматозе… Думала, Паралимпиада для меня уже закончилась. Но буквально за три-четыре дня до отъезда стало легче.

Прилетели в Корею, а там все заново. Опять горы и опять сбой адаптации. Сижу в номере: "Ну неужели я прилетела сюда только для того, чтобы пластом пролежать две недели?" Разозлилась на себя и решила, что хоть умру, но все равно пробегу изо всех сил.

Биатлон вообще не моя тема. Но решила выйти на старт, чтобы почувствовать, на что готова в гонке, где от меня никто ничего не ждет. Получилось — бронза! И ход по трассе классный. Тогда поняла, что мечта совсем рядом.

"Пятнашка" была первой гонкой. Козлова не хотела, чтобы я бежала, все-таки дистанция не моя. Можно потратить столько сил, что не хватит на остальные два старта. Но у меня была глубокая внутренняя уверенность, что все должно быть хорошо. Скажу честно, настраивалась только на золото. Если бы не лидировала на первом круге, то сошла бы. Но…

- Мы знаем. Первое место — так же, как и на двух оставшихся дистанциях.

- Да, мечта сбылась.

- Выходит, все у вас хорошо. Даже на телевидение работать пригласили.

- Есть предложение разработать проект, который можно будет вести с помощью профессионалов. Но пока не хочу об этом много говорить. На самом деле столько всего в жизни произошло, что прихожу домой и без сил валюсь на кровать. А так хочется сесть и спокойно подумать о том, как жить дальше.

- Что тут думать — замуж надо выходить.

- Планирую. Есть наработки в этом плане. И жених есть. Летом думаем расписаться. Мы еще в прошлом году собирались, но тогда меня практически не было в стране.

- Кто же счастливый избранник?

- Хороший парень. Работает мастером на МАЗе.

- А как же богатые постояльцы отеля "Губернский"?

- Не-а, тут другое. Любовь — такая штука, которой все равно, чем занимается твой избранник. А мой будущий муж знаете, какой классный? Это человек, рядом с которым чувствую себя как за каменной стеной. Он все умеет, все знает и все понимает. На таких людях мир стоит! Я в Антхольце палец сломала, прилетела домой, а он уже врача нашел — лучшего специалиста в стране. Ну разве не красавец?

- Красавец! Однако когда семья, можно не только на однокомнатную квартиру претендовать.

Я не уверена, что можно что-то просить. Кто-то говорит: "Дадут обязательно!" А я думаю, что премиальные заработала, могу и сама жилье приобрести. Ходить и выбивать точно не буду. Сделала все, что смогла, а государство оценило мои усилия. Считаю, справедливо.