Его снаряд угодил точно в цель

Главное, чем мне запомнился Аркадий – это его предсказание о победе украинской революции.

В своем радикализме Аркадий Бабченко мне казался похожим на ребенка, который грозится: «Вооот такого динозавра убить! Если плюнуть ему на хвост, он сдохнет, точно знаю!»

Самые задиристые его выступления у меня вызывали скептическую улыбку, а не ужас или там оторопь.

А настоящее наслаждение он, думаю, получал не от похвалы или одобрения (это скучновато). Его перло, когда оппоненты читали его тексты, но бесились, рвали и метали, требовали привлечь к ответу, лишить гражданства и колесовать на Красной площади.

Вот от таких отзывов на свои высказывания он, думаю, просто кайфовал. Не могло для него быть ничего приятнее, чем очередная травля, организованная какими-нибудь оскорбленными.

Мне кажется, он понимал: если бесятся, то, значит, его снаряд угодил точно в цель. Ведь ничего не выбешивает человека сильнее, чем правда о его неблаговидных действиях. Особенно, когда эта правда тщательно скрывается под многочисленными слоями лицемерия и лжи. Бабченко все это дело срывал на раз-два. Вот за это его и ненавидели.

При этом он постоянно смешно жаловался на то, что «старый и больной», с огромным удовольствием расписывал, как горел в танках, падал в вертолетах, тонул в океанах, замерзал в тундрах, ел червяков с тараканами и пил невкусное пиво, испытывая при всем при этом невероятные муки.

Костыли, с которым он ходил, сломав ногу, казались не вынужденным неудобством, а ценнейшим артефактом, предметом гордости и очевидным доказательством невыносимости жизни Аркадия Бабченко, стойко сносящего пращи и стрелы яростной судьбы.

Причем продолжалось это со школьной скамьи. В ответ на мое предположение, что Бабченко создан для страданий, как птица для полета, он припомнил, что в десятилетнем возрасте его за задницу укусил пони. «С этого все и началось», – подумал я.

Но главное, чем мне запомнился Аркадий – это его предсказание о победе украинской революции, сделанное в самый странный, как мне казалось, момент. Он твердо сказал, что Янукович сбежит, когда на Майдане царили ужас и отчаяние – там начали отпевать убитых в тот же день участников Небесной сотни.

Бабченко очень серьезно, без своего обычного задора, объявил, что революция уже победила. Я не мог понять: с чего он это взял? Власть же отбила атаку... Но он оказался прав: очень скоро Янукович сбежал. Вроде бы, в ту же ночь, уже не помню.

Он оказался прав.

И теперь так будет вечно.

Иван Яковина, «Новое время»