Странные этикетки и только наличка: белорус изучил работу «магазина-тюбетейки» изнутри

Тайный гость устроился на работу в магазин супердешевой одежды.

Стиль работы магазинов дешевой одежды и обуви, которые открывают выходцы из Средней Азии, возмущает белорусских предпринимателей вот уже третий год. Они считают, что такие низкие ценники в этих магазинах неспроста: мол, иностранцы повально нарушают белорусское законодательство. Тайный гость решил увидеть все своими глазами и поработал в одном из таких магазинов, пишет onliner.by.

— Вы учитесь или работаете? Не хотите к нам? — спросил Евгений, когда я пришла на кассу заплатить за покупки. Разговор шел в магазине «По сезону», что в Сухарево. Евгений предлагал довольно простые условия: пробный первый день работать бесплатно, а затем по таксе в 25 рублей. Все это время нужно развешивать товар, консультировать покупателей и следить за порядком в зале.

— Выходных ни в субботу, ни в воскресенье мы не даем, — строго предупредил он. Ни паспорт, ни трудовая, никакие другие документы от меня не требовались.

Рома, деревня в Узбекистане и сладкие цены

Суббота, шесть утра. Еду на Скрипникова, 10. На мой первый рабочий день выпал привоз товара, поэтому сегодня выходим намного раньше открытия. Темно, кое-где в многоэтажках светятся одиночные окна, на улицах пару человек. Магазин «По сезону» находится напротив «Алми» и медцентра «Кравира». Сквозь заклеенные рекламой окна виднеются полоски света.

Евгений впускает меня через парадный вход, и мы попадаем в большой зал, плотно заставленный длинными двухъярусными стойками с одеждой. В промежутках с трудом могут развернуться два человека. У стен стоят полки с обувью, сумками, постельным бельем, одеялами и подушками.

На полу — тюки, коробки и пакеты, на которых написано «Для Али» и еще какие-то цифры. Кроме того, на входе есть специальная рамка (на многих товарах висят магнитные бирки), за ней — касса и примерочные с темными шторками. В помещении мощно пахнет китайскими товарами.

— Это Рома, будешь с ним работать, — представляет Евгений невысокого парня.

Рома раскладывает обувь. Мне дают маркер и поручают писать стоимость товаров на коробках с обувью и складывать их обратно. Ценовой диапазон сладкий: кроссовки и кеды можно прикупить за 18—23 рубля.

Рома расспрашивает, где я учусь и работаю. По легенде, я из деревни в Брестской области, учусь в педагогическом университете, замужем, а муж работает в такси. В Минске мы снимаем квартиру.

— Я тоже из деревни в Узбекистане, — признается Рома и говорит, что домой ездит нечасто, где-то раз в пару лет, потому что лететь на родину долго — пять часов на самолете.

— Зачем ты на пакетах написала? На подошве пиши! — неожиданно злится он, освобождает от пакета часть кроссовки, поразительно похожей на New Balance, и выводит цену в 21 рубль.

Дальше переходим к серебристым женским кроссовкам с нещадно сыплющимися блестками. Затем идут коробки со строгими черными туфлями на низком каблуке в стиле Ангелы Меркель. Потом доходим и до простых разноцветных пластиковых сланцев из Москвы, на которых едва виднеются надписи Made in Russia. На подошве ставлю по 3 рубля и отправляю на полку.

— Рома, а ты сам носишь то, что продаешь? — спрашиваю у своего «начальника».

— Да, конечно, у меня все из нашего магазина, — уверенно отвечает он.

— И как?

— Все отлично, посмотри, — улыбается он, показывая на свою одежду.

Две Наташи, Али и три магазина в Березе

Пока я занимаюсь обувью, в магазин приходят две девушки — обе Наташи. Одна худая, с выкрашенными в черный волосами и нарисованными длинными бровями. Вторая чуть поплотнее и с немного одутловатым лицом. Наташи начинают развешивать одежду.

— Боже, как хочется спать! — зевает та, что поплотнее. Другая переругивается с Ромой и Женей, которые подкалывают ее за опоздание. Оказывается, Наташа родом из Быхова и работает здесь уже давно.

Подруга худенькой Наташи говорит, что работала в магазине и раньше, но потом ушла, решив устроиться легально. Правда, что-то не срослось, и вот совсем недавно она решила вернуться.

— Тут каждый день расчет, но платят мало — что такое 25 рублей за день? Но иногда бывает, что выходишь на пару часов и столько же можешь заработать, если они в настроении, — тихонько объясняет она.

На пороге из подсобки появляется мужчина чуть старше Ромы и Жени. Тоже, по всей видимости, узбек.

— Это Али, хозяин магазина, — тихонько объясняет Наташа. Она говорит, что Али, Женя и Рома — родственники между собой. Правда, кто кому кем приходится, точно не знает.

На вид Али 40—45 лет. Он одет в кожаную коричневую куртку, джоггеры (брюки с манжетами на щиколотках) и майку. Али пристально смотрит на меня и расспрашивает, где я работаю, живу, замужем ли. Повторяю свою историю.

— Деревня — это хорошо, там очень хорошие люди, воздух, — вздыхает он и тоже рассказывает про семью, которая осталась в Узбекистане и с которой он редко видится. Потом что-то по-узбекски говорит Роме и Жене. Те сидят в позе лотоса на полу, разбирают пакеты с одеждой и что-то напевают себе под нос. Кофты, байки, майки, джинсы и куртки — Наташи носятся как угорелые, развешивая сотни вещей.

— Не влезает ничего! — возмущается худенькая Наташа и матерится.

Женя клеит на сумки небольшие квадратики и маркером пишет на них цены. Самая дорогая сумка в этом привозе стоит 24 рубля. Моя задача — напихать в сумки и рюкзаки оставшиеся пакеты для объема и расставить их по полкам.

Ближе к восьми утра в магазине появляется невысокая светловолосая Елена с короткой стрижкой. На вид ей чуть за 50. Женщина подрабатывает уборщицей, но так как сегодня день привоза, ее вызвали на подмогу. Нужно до открытия успеть развесить товар и убраться.

— Я до двенадцати, — строго предупреждает она и не поддается на уговоры Ромы остаться.

Меня и Елену отправляют в подсобку развешивать нижнее белье. Я креплю бюстгальтеры и женские кружевные трусы, она пишет цены на ярлычках мужских трусов. Во второй комнатке находится Али и с кем-то разговаривает на узбекском.

— Здесь большая текучка, продавцы приходят и уходят, они все тут какие-то несамостоятельные, — шепчет в подсобке Елена. — Рассчитываются с людьми исправно: отработал — в конце дня получи свои деньги. Я вот собираюсь уходить отсюда: дача у меня, не смогу разорваться. Поэтому, если мама твоя захочет, пусть приходит и убирает.

На вопрос о трудовой книжке или каком-то официальном договоре подряда Елена только машет рукой. Мол, дают просто наличкой, никакого оформления нет.

Подсобка для работников, где можно было оставить свои вещи и выпить чаю

— Ты из какого района Брестской области, Березовского? — Али выходит из своей подсобки. Утвердительно киваю. Он что-то спрашивает у собеседника на узбекском.

— В Березе есть три таких же магазина, как наш, — на минуту отрывается от телефона Али.

Я продолжаю развешивать бюстгальтеры и трусы, Елена занимается мужским бельем, а Рома пишет цены на колготках.

— Побыстрее, побыстрее, — торопит всех Женя. Вот-вот наступит десять часов, магазин откроется, придут покупатели. Узбеки включают энергичную попсу, да погромче.

«Ипэшница» Мария Ивановна, расчет наличкой и семь работников

С десяти утра, когда открывается магазин, Женя становится у кассы, иногда его сменяет Али. Ни Рому, ни одну из Наташ, ни Елену, ни меня к кассе не подпускают.

— А можно оплатить карточкой? — спрашивает женщина с дочкой, держа в руках ворох одежды.

— Если можно, наличкой, — просит Али, несмотря на установленный кассовый аппарат, и отправляет их в банкомат. Этот вопрос покупатели задают весь день, но и Али, и Евгений настоятельно просят наличку. По карте рассчитывают лишь в единичных случаях.

— Что у вас с этим кассовым аппаратом? — возмущается один из покупателей. — Год назад говорили, что установите и будет работать, а до сих пор какой-то бардак.

Пробегая по залу, успеваю заглянуть в «Уголок покупателя» и сфотографировать его. Среди сообщений о книге жалоб, ассортиментном перечне и других обязательных вещей здесь есть любопытная информация. Например, о том, что площадь магазина — 186 «квадратов» и что он принадлежит индивидуальной предпринимательнице Марии Ивановне Березовской. Вот как, оказывается, а я-то думала, что ребятам из Узбекистана.

Покопавшись в базах данных бизнеса, нахожу информацию по ее ИП. Мария Ивановна зарегистрировалась в качестве предпринимательницы чуть больше года назад: 9 декабря 2017-го встала на учет в налоговой Фрунзенского района. Долгов перед государством у нее нет, все чисто. Правда, в сентябре прошлого года у нее были какие-то вопросы с таможней. Экономический суд рассматривал протокол от таможенников. Но чем закончилось разбирательство, информации нет. Точно так же отсутствуют данные о налоговых и других проверках. Напомним, согласно указу №510, принятому в 2017-м, вновь зарегистрированные ИП два года не проверяют.

Интересно, что никого похожего на Марию Ивановну в магазине за весь день я так и не увидела. О ней никто и не говорил. Всем заправляли Али, Евгений и Роман. Более того, в субботу в магазине нас в тот день было семеро, хотя по закону индивидуальный предприниматель может нанимать не более трех человек. Интересно, знала ли об этом предпринимательница?

Цены как в секонде, белорусские зарплаты и толпа покупателей

Покупатели идут и идут. Такому ажиотажу позавидовал бы даже крупный магазин: в проходах не протолкнуться, к примерочным очередь. Меня отправляют работать на зал.

— Видишь, как что-то упало или слетело с вешалки или повесили не туда, — поправь. Али не любит, когда висит не так или вешалки торчат. Покупатель теряется — помоги, если что, зови нас, — обучает меня Женя.

Я поправляю вешалки, возвращаю назад упавшие или перепутанные вещи и попутно заглядываю в этикетки. Некоторые просто наклеены поверх одежды, другие — поверх бирок. Здесь написано имя поставщика. Это все та же Мария Ивановна Березовская.

В графе «Производитель» указано просто: Китай, реже Россия, Узбекистан, Кыргызстан и изредка Польша. На некоторых комплектах женского белья и вовсе стоит надпись Paris.

Единичные товары имеют заводские ярлыки с указанием названия фирмы-производителя, юридического адреса и так далее, как того требует законодательство.

Иногда надписи на бирках противоречат друг другу: на самой наклейке или вшивном ярлычке может значиться одна страна, а на прицепной бирке — совсем другая. Например, на ярлычке указан Кыргызстан, а на бирке — Китай. Вдобавок много товара совсем без бирок. Например, на детских трусах никакой информации о составе и производителе нет.

Абсолютно непонятно, из чего они сделаны, каким образом и насколько безопасны для здоровья, не будет ли после них аллергии. Многие скажут, что это мнительность, но вот свежий случай: осенью прошлого года специалисты Госстандарта в Брестской области нашли множество нарушений в подобных магазинах низких цен. К примеру, на ярлыках блузок для школьниц по маркировке было 80% полиэстера и 20% вискозы, но на деле там оказался стопроцентный полиэстер, а показатели гигроскопичности, влияющие на теплообмен организма, были в семь раз ниже разрешенной в Беларуси нормы. Госстандарт признал такие вещи опасными для здоровья: мало ли, могут вызывать аллергию.

Но эти вопросы, похоже, смущают только меня. Покупатели не обращают внимания на бирки, а смотрят лишь на цены.

— Отложите нам, мы сейчас младшую из спортивной секции заберем и вернемся, — оставляет ворох вещей покупательница с дочкой.

— Вот смотри, какие классные рюкзаки за 22 рубля, — с восторгом говорит еще одна покупательница и несет на кассу два — для своих двух дочек.

— Майка для малого — 5 рублей, как в секонде, только новая, — обсуждают молодые супруги с ребенком в коляске.

Возле них женщина в возрасте присматривается к одеялам.

— Бамбуковые? — уточняет она. Показываю на этикетку, где написано, что это полиэстер.

— Ну а что делать, одеяла нужны, а тут 22 рубля всего, — вздыхает она и берет сразу два.

— Помогите выбрать штаны мужу, он в больнице лежит, ему желательно потемнее, — подходит пожилая дама. Находим 52-й размер, и дама отправляется в очередь рассчитываться.

Многие одевают здесь детей с ног до головы и полностью одеваются сами.

— Пальто тут стоит 100 рублей, байка — 20, джинсы — 30, блузка — 15—20. При нынешних зарплатах и ценах покупать все здесь — единственный выход, — говорят клиенты и уходят с пакетами.

Проходят часы, а покупателей меньше не становится. Народ валит валом. По моим подсчетам, в час к кассе подходило около 10—15 человек. Суммы покупок разные: от 2—3 рублей до 100—150.

Ближе к четырем дня Наташи выдыхаются. Одна периодически просится на перекур, вторая — в магазин за едой. За эти десять часов работы мы присели буквально на 15 минут и не успевали практически ничего поесть.

В подсобке для персонала появляются еще две девушки. Одна из них — тоже продавец. Я начинаю собираться домой, посчитав, что уже достаточно бесплатно наработалась.

— Ты куда, у нас рабочий день до 20:00. Не переживай, это сегодня так много работы, потому что привоз. Так каждую субботу, но в будние дни будет полегче. Там к девяти утра нужно будет приходить, — Али пытается уговорить меня остаться еще на четыре часа. Но тщетно: стою на своем. Тогда он достает из кармана три купюры по 5 рублей, вручает мне и говорит: — Приходи завтра к 9:00 обязательно.

Только цифры

По данным РОО «Перспектива», всего в Беларуси работает около 110 таких же магазинов низких цен. В Минске их немного, до десятка. Большинство концентрируется в регионах.

Многие магазины работают через белорусских «ипэшников», также существуют общества с ограниченной ответственностью: например, «Нишон», «Дилсабо Танхо», «Ойшатекстиль» и другие.

Интересно, что у того же «Нишона», на который нам активно жаловались предприниматели Гомельской области, с 2017 года уже было девять судов. На них подавали в суд таможенники, КГК и налоговая. Последнее заседание было 11 марта. Истцом выступила ИМНС по Жлобинскому району.

Вопрос ребром. Почему у наших предпринимателей нет таких же цен?

— Я вам больше скажу: если бы белорусские предприниматели так работали, как написано в статье, у них были бы сопоставимые ценники, — считает лидер РОО «Перспектива» Анатолий Шумченко. — Если нанимать сколько хочешь работников, платить им неофициально, не делать отчислений в ФСЗН, занижать налогооблагаемую базу, не пробивая чеки, не делать сертификацию, не платить ввозной НДС, то легко можно снизить цены до такого уровня, а то и опустить еще ниже.

То, что азиаты, торгующие в этих магазинах, говорили, что они работают «вбелую» и цены у них разные, потому что якобы белорусы накручивают на одежде и обуви по 100—200%. Это все неправда. Таких накруток нет. Если бы они работали «вбелую», как и наши предприниматели, — платили налоги и везли свой товар официально — цены бы у них и у белорусов отличались совсем на чуть-чуть, а то и вовсе сравнялись бы.

Поймите нас правильно: мы не хотим, чтобы эти ребята ушли с рынка или закрылись. Нет, конкуренция — это очень нужная вещь для рынка. Но мы хотим, чтобы для всех были равные условия ведения бизнеса. Мы за то, чтобы выходцы из Азии работали на тех же условиях, что и мы. Либо если уж для них такие послабления, то пусть и белорусы могут работать точно так же.

Почему вот уже третий год эти магазины существуют с такими же нарушениями, как и были? Как это возможно? Что это за товар, который они везут, и как он попадает к нам? На эти вопросы мы пока не получили основательного ответа. Нам отвечают, что есть указ №510, которым предусмотрен мораторий на проверки. Однако, на мой взгляд, у того же ОБЭПа или ДФР Комитета госконтроля есть все полномочия провести полную проверку, если есть подозрение о серьезных нарушениях. В чем проблема это сделать?

Официально: «Проведено более 700 мониторингов и проверок, нарушения выявлены практически у всех проверенных субъектов»

Onliner обратился к чиновникам с вопросами, как и почему магазины с подобными нарушениями до сих пор работают в Беларуси. Оперативный комментарий смог предоставить нам пока только Госстандарт.

— В 2018 году областные инспекции Госстандарта продолжали проведение контрольно-надзорных мероприятий по соблюдению требований технических регламентов Таможенного союза у субъектов предпринимательской деятельности, осуществляющих реализацию продукции легкой промышленности по «низким» ценам, — отметили в пресс-службе ведомства. — За этот период было проведено более 700 мониторингов и проверок. Проверено почти 12 тыс. наименований продукции: взрослая и детская одежда, чулочно-носочные, бельевые и другие изделия. Нарушения установлены практически у всех проверенных субъектов.

Основным нарушением по-прежнему является отсутствие полной идентификации продукции и, следовательно, необходимой информации для потребителя по реализуемой продукции, а также документов, подтверждающих ее безопасность и соответствие требованиям технических регламентов Таможенного союза.

Маркировка на таком товаре, как правило, представляет собой небольшой лист бумаги с набранной на компьютере и/или заполненной от руки информацией о товаре. В большинстве случаев информация для потребителя указана неполностью, вызывает сомнение ее достоверность в части вида и массовой доли сырья (состава), страны-изготовителя, символов по уходу за изделием. За выявленные нарушения к субъектам хозяйствования применялись меры в соответствии с действующим законодательством.

Как только мы получим комментарии от Министерства по налогам и сборам, Министерства антимонопольного регулирования и торговли, а также других заинтересованных ведомств, мы обязательно их опубликуем.