Поправка на внезапность

Срок, отпущенный историй похабному режиму, стремительно подходит к концу.

У популярного в наших узких кругах художника Алексея Куделина, именующего себя (по-видимому, в целях конспирации) Василием Ложкиным, есть картина под названием "Настоящая революция всегда начинается вдруг».

Пересказывать содержание живописи прозой – занятие, равно бессмысленное и неблагодарное, но делать нечего – придётся. Иначе не все поймут, для чего вообще всё это написано.

На картине Ложкина изображено вторжение. Жилец квартиры № 13 – противный лысый мужик, похожий одновременно на отставного вертухая-доминошника и на действующего бастрыкинского следователя, – явно опрометчиво открыл дверь, когда в неё позвонили. И теперь в смятении глядит на незваных гостей, которых явно не ожидал на своём пороге увидеть. Гости – здоровенный амбал со зверской харей, в тельняшке и бескозырке с надписью "Мирный" на ленточке, и такого же гнусного вида рыжий полосатый котяра с папироской в ощеренной пасти – напротив, видеть хозяина квартиры явно очень рады. Настолько, что едва не светятся, как лампочки Лукича. Главной деталью картины является зажатый в лапе матроса огромный чёрный маузер, чей ствол смотрит обалдевшему мужику прямо в выпученный глаз. Чтобы ни у кого из зрителей при разглядывании этого живописного шедевра не возникло неправильных ассоциаций, картина снабжена лозунгом, гласящим, что настоящая революция всегда начинается вдруг.

Главным в этой максиме является слово "настоящая". Акцентировано оно по той причине, что, как хорошо известно каждому настоящему историку, далеко не каждое восстание, в момент начала кажущееся революцией, таковой становится. Провалившиеся революции именуются другими терминами – "бунт", "путч", "мятеж" и "массовые беспорядки". Это происходит по причине того, что историю всегда пишут победители, а на долю побеждённых остаются в лучшем случае мемуары, а в худшем – прошения о помиловании из камеры смертников или каторжных тюрем. По-другому в этом мире просто не бывает.

События, происходящие в России в течение последнего месяца, революцией, разумеется, не являются – вне зависимости от того, что на сей счёт говорят и пишут разнокалиберные публицисты и литераторы либерального толка. За последние две недели восторженных заявлений – о том, что правящий в стране гэбистско-воровской режим не то доживает последние месяцы, не то находится едва ли не при смерти, не то уже сдох, но только сам этого отчего-то ещё не осознаёт, – было столько, что для одного лишь их перечисления потребуется составить список на пару страниц формата А4.

При внимательном чтении данных сочинений сразу же возникает стойкое ощущение, что их авторы – при всём к ним безусловном уважении – занимаются тем, что пудрят своим читателям мозги. То есть выдают желаемое за действительное. Поскольку ровно ничего из того, о чём в самых патетических выражениях говорит, например, профессор Зубов или какие-то ещё либеральные краснобаи и демагоги, в реальности не наблюдается и в помине.

В реальности в России образца середины августа 2019 года нет не то что революции – нет и предреволюционной ситуации. Нет – по той причине, что не имеется ни одного из трёх важнейших факторов, без наличия которых такая ситуация невозможна в принципе.

Нет тяжелейшего экономического кризиса, затрагивающего жизненно важные потребности подавляющего большинства населения.

Нет разгромного военного поражения от внешнего врага, вызывающего массовое смятение в умах штатских и разочарование в офицерском корпусе армии, полиции и во всех вообще силовых структурах, являющихся главной опорой диктаторского режима.

Нет серьёзного – явного, видимого – раскола в верхах правящей криминальной группировки.

Ничего этого нет, потому что нет этого ничего.

А что есть?

Есть – скрытое недовольство верхушкой преступного режима со стороны главарей различных составляющих его криминальных кланов. Которые видят, что кормовая база стремительно сужается, и считают, что при нарезке пайки их обносят пирогами. Что, с их точки зрения, натуральное западло. Но этого для начала в этом гадюшнике "сучьей войны" совершенно недостаточно.

Есть – вялотекущий экономический кризис. Который, однако же, абсолютно не сравним по своим гибельным последствиям с тем, что терзал в конце 1980-х годов покойный Советский Союз или коммунистическую Румынию. Не говоря уже о голодоморе, устроенном примерно в те же годы коммунистическими режимами Эфиопии и Северной Кореи.

Есть – странная война в Сирии и де-факто вот уже четыре года как замороженная война в/на Донбассе, то есть в Лугандонии. Первая по своим трагическим последствиям не может идти ни в какое сравнение с приснопамятной Афганщиной (которая, собственно, Советский Союз и прихлопнула); вторая – если только в самое ближайшее время не будет разморожена – в сознании населения в данном качестве – именно как война с участием России – не воспринимается вообще.

Откуда же тогда берутся все эти нескончаемые разговоры о не то вот-вот грядущей, не то уже начавшейся революции?

Проще всего ответить на этот вопрос одной фразой: "От полного неумения анализировать события окружающей действительности и нежелания овладевать методом структурного анализа". А также вследствие извечного стремления выдавать собственные субъективные ощущения за истину в предпоследней инстанции.

Заблуждения, что и говорить, типичнейшие и имеющие широкое распространение. Противостоять которым можно только одним образом – приводя реальные факты и отбрасывая ирреальные иллюзии.

Реальность же такова.

После двух омерзительных погромов, устроенных 27 июля и 3 августа на улицах Москвы озверевшими ментами и командовавшими ими гэбистами, – всем, у кого в головах не опилки, а мозги, стало ясно, что правящий в России режим сделал ставку на силовое подавление протестов. И что чем больше протестующих будет выходить без разрешения на улицы и площади, тем сильнее их будут избивать, арестовывать и сажать.

Что касается арестов и посадок. Число схваченных ментами протестантов 27 июля превысило 1400 человек, 3 августа – 1000. Многие попали на чудовищные по величине штрафы (типа 200000 или 300000 рублей) и "на сутки" – от восьми-десяти до тридцати дней ареста. В их числе оказались почти все сколько-нибудь известные по именам люди, входящие в число потенциальных лидеров протестного движения. Вслед за тем было объявлено о заведении уголовного дела об устройстве в Москве массовых беспорядков и начались аресты рядовых участников протестов. По состоянию на утро 10 августа таковых было уже 13 человек, и нет ни малейшего сомнения в том, что аресты будут продолжаться. А тех из посаженных "на сутки", у кого срок ареста подходит к концу, вместо освобождения тащат по новой в так называемый "суд" – и на конвейере лепят новые "сутки". Для чего? Понятное дело – чтобы обезглавить протестное движение.

Параллельно с этим начался разгром возглавляемого Навальным Фонда борьбы с коррупцией (ФБК). Стоит ли лишний раз напоминать о том, что сам Навальный был – как это происходит в подобных ситуациях всегда – арестован и посажен первым. То есть ещё до начала разгрома уличного протестного движения. И вряд ли он оттуда выйдет после того как истекут выписанные ему 25 июля 30 суток. За это время против него наверняка будет сфабриковано новое уголовное дело – например, по обвинению в организации заговора с целью вооружённого свержения конституционного строя на деньги всемирного империализма. Да, кстати, оно – это дело – уже и так вовсю раскручивается, хотя пока только по обвинению в финансировании деятельности ФБК "преступным путём". Арестов, правда, пока нет, но дело ведь только началось – и всё у него впереди.

В такой донельзя напряжённой обстановке днём 10 августа в "либеральной резервации" – на проспекте Сахарова в Москве – состоялся дозволенный режимом митинг против творимого режимом беспредела. Устроители мероприятия намеревались вывести на него 100000 (сто тысяч) человек – именно такая численность была заявлена ими в бумажке, направленной на согласование в Московскую мэрию. Мэрия бумажку согласовала. В реальности митингующих оказалось ровно в два раза меньше – примерно 50000 человек. Противный ли дождь, весь день ливший в городе, стал тому причиной, или страх, являющийся главным фактором сдерживания проявления политической активности при диктатуре, – не так уж и важно.

Важно – то, что реальное число участников митинга не соответствовало заявленному. Тем не менее устроители немедленно объявили митинг крупнейшей победой протестного движения со времён так называемой "Белоленточной революции" 2011-2012 годов (кавычки, разумеется, сугубо иронические). Ожидали провокаций, в связи с чем резолюцию составили заранее, и не только составили, но и опубликовали. Документ оказался крайне многословным и гораздо более похожим на манифест, чем на резолюцию, но это уже детали, связанные, по-видимому, с отсутствием среди писавших его квалифицированного редактора. Требования – само собой, всё те же: немедленно прекратить террор, освободить всех арестованных по политическим мотивам заключённых и допустить к предстоящим "выборам" (здесь кавычки ни в коем случае не иронические) всех желающих в них участвовать претендентов, выполнивших условия навязанной им режимом игры.

Без провокаций, само собой, не обошлось. После завершения митинга один из выступавших призвал его участников прогуляться в сторону Кремля. Его призыву вняли. Толпа тысячи в полторы-две двинулась к Старой площади, где находится известно какое учреждение. Разумеется, их там ждали. Итог – ещё один гэбистско-ментовской погром и примерно 250 человек избитых и похватанных. Менты по обыкновению, били и хватали всех без разбора – от несовершеннолетних подростков до инвалидов с ДЦП; видеозаписи творимого ими насилия уже обошли весь мир.

Ещё примерно 90 человек были избиты и похватаны в тот же день в Санкт-Петербурге – только за то, что они вышли на Невский проспект с одиночными пикетами, дабы продемонстрировать свою солидарность с участниками московского митинга.

Информация о новых арестах и драконовских штрафах начнёт поступать с первого рабочего дня, то есть с понедельника 12 августа. В том, что они будут, можете даже не сомневаться.

Возникает естественный вопрос: а дальше – что?

Вариантов ответа, как обычно, может быть три.

Первый, самый вероятный: А дальше – всё. То есть режим как не обращал никакого внимания на начавшиеся протесты, так и продолжит не обращать на них никакого внимания. И проведёт так называемые "выборы" в сентябре, и объявит их полностью легитимными, и всё такое прочее. А тех, кто осмелится возражать, будет, как и прежде, посылать в суд. То есть в жопу. Вероятность такого развития событий – процентов восемьдесят.

Второй, несколько более сложный. Режим пойдёт на минимально приемлемый для себя компромисс. Кого-нибудь из тех, кому было отказано в допуске к так называемым "выборам", к ним всё же допустят. Особой опасности для него это не несёт – что такое Московская городская дума во властной иерархии гэбистско-воровского режима? Вот если бы речь шла о Совете безопасности... Вероятность развития ситуации по такому сценарию – процентов пятнадцать-восемнадцать.

Наконец, ответ третий, самый интересный и – во всяком случае, в данный момент – самый маловероятный. За остающееся до даты так называемых "выборов" время режим совершит какую-то ошибку. Ошибку настолько серьёзную – фатальную, роковую, – что про неё можно будет сказать, что ошибка эта – страшнее преступления. То есть такую ошибку, что станет катализатором революции, о которой в последние дни так настойчиво и увлечённо говорят и пишут различные либеральные публицисты (имён, как и обещал, больше не называю). Вероятность такого развития событий в данный момент представляется очень небольшой – процента два, от силы пять. Но вероятность эта имеется.

Причина, по которой о наличии такой вероятности вообще можно упоминать, заложена в самой сути правящего в России режима. Его ахиллесова пята – в том, что олицетворяющие своими именами и физиономиями этот режим люди хорошо знают, что они захватили власть в России не навсегда, а на очень непродолжительный – по меркам мировой истории – срок.

Врать они при этом могут всё что угодно. Но то, что срок, отпущенный историй их похабному режиму, стремительно подходит к концу, они ощущают очень хорошо. Как крысы, знающе, что корабль, в трюме которого они вольготно расселились, через сутки налетит на рифы и потонет. И очень сильно нервничают, не зная, что будет происходить в захваченной ими стране не то что через год – через месяц. И при этом знают они также и то, что ничего хорошего ни их самих, ни их родственников – жён, детей, кумов, сватьёв и прочую сволочь – не ждёт. И надеются успеть вовремя сделать отсюда ноги.

Но это вряд ли у них получится.

Поскольку настоящая революция всегда начинается внезапно.

Павел Матвеев, kasparov.ru