Литовский фотограф об акции «Балтийский путь»: В живой цепи стояла вся моя семья

Литовцы, даже находясь в СССР, чувствовали себя частью Европы.

10 сентября в галерее «Ў» в Минске открылся месяц фотографии. При поддержке посольства Литвы в мероприятии участвует выставка литовского фотохудожника Ромуальдаса Пожерскиса «Балтийский путь».

Ромуальдас Пожерскис– профессор факультета искусств университета Витовта Великого в Каунасе, член Союза фотохудожников Литвы и международной федерации FIAP.

Фотограф снимал мирный протест жителей стран Балтии в 1989 году — тогда литовцы, латыши и эстонцы, взявшись за руки, соединили Вильнюс, Ригу, Таллинн. Через полгода после акции Литва первой объявила о выходе из СССР.

Корреспондент Charter97 поговорила с Ромуальдасом Пожерскисом о «Балтийском пути» и его значении для Литвы и региона.

- В одном из интервью, говоря об СССР, вы сказали, что мир, который вы снимали, умер. Посещая Беларусь сейчас, у вас нет ощущения, что он еще жив?

- Беларусь рядом с Литвой, но для поездки туда мне нужен повод. Недавно я открывал выставку в Минске, посмотрел на город. Видел несколько «Жигулей», за этим исключением сам город показался мне современным. Трудно сказать, как там психологически люди живут. В городе очень чисто, город зеленый.

Но я вот заметил небольшую деталь, мелочь: люди не ходят по траве, не устраивают пикники, не лежат на ней. Видимо, есть мысль: «а можно ли это делать?». Когда человек свободный, он делает что он хочет, пока другому это не мешает. Мне кажется, что белорусам психологически, внутри, чего-то не хватает для свободы.

- Каким вы видели «Балтийский путь» тогда, 30 лет назад — и каким он вам видится сейчас?

- Я начал фотографировать акции в 1988 году и закончил съемку, когда последний тогда уже российский, а не советский, солдат покинул территорию Литвы. Я снимал пять лет и сделал где-то 18 тысяч снимков. «Балтийский путь» был очень важным эпизодом на пути восстановления независимости — акция была приурочена к 50-летию подписания пакта Молотова-Риббентропа.

Этот пакт нужно очень хорошо понять: большие страны, СССР и Германия, разделили Европу на две части — образно говоря, медведь и волк поделили лес. Пакт Молотова-Риббентропа можно считать стартом обратного отсчета до Второй мировой войны. А это событие затронуло всю Европу.

«Балтийский путь» имел глубокое символическое значение. Во-первых, жители стран Балтии хотели сказать, что Литва, Латвия и Эстония были оккупированы СССР. А во-вторых участники акции показали, что страны Балтии хотят быть свободными, чтобы была восстановлена справедливость и мы получили независимость. О «Балтийском пути» узнали очень многие по всему миру — такую акцию очень сложно сделать, чтобы люди встали в живую цепь на 600 км.

Фото Ромуальдаса Пожерскиса

Я снимал акцию под Укмерге. В живой цепи тогда стояла вся моя семья — и жена, и дети. Мне было нужно, чтобы дорога была вытянутой и изогнутой, чтобы снимать сразу в две стороны. Там на Балтийский путь вышли деревенские простые люди — они нарядно оделись, пели патриотические песни. В той местности акция была чем-то очень важным для людей, они подошли к этому серьёзно.

- Тогда, в 89-ом году, вы понимали, что ваши снимки через какое-то время будут очень ценными?

Фото Ромуальдаса Пожерскиса

- Я понимал это, по двум причинам. Первая — это годовщина пакта Молотова-Риббентропа и заявление балтийских народов о независимости. А второе — я понимал, что это никогда больше не повторится. Акция была действительно масштабной.

- На ваш взгляд, почему именно страны Балтии стали первыми в СССР, заговорившими о независимости?

- Страны Балтии были «приняты» в СССР самыми последними. Наши отцы родились, росли и учились в свободной Литве. Этот дух свободы нам передавался. В 70-ых годах я много снимал байкеров и сам был байкером. Для СССР это нетипичная картина — длинные волосы, мотоциклы, надписи «Lithuania» на английском. Словом, мы никогда не чувствовали, что мы не часть Европы. Даже когда Литва вступила в ЕС, в 2004 году, я и тогда не говорил, что мы вернулись в Европу — мы всегда в ней были. Наше внутреннее состояние, сознание было европейским.

Фото Ромуальдаса Пожерскиса