Хотят ли русские бигмак?

Как «Макдоналдс» политизировал Россию тридцать лет спустя.

Тридцатилетие работы «Макдоналдс» в России стало горячей общественно-политической темой. В компании хотели в честь юбилея устроить акцию в своей первой точке в Москве и продавать бигмаки за исторические три рубля. Столько они стоили в 1990 году, когда в стране еще ходили советские деньги и существовала зеленая купюра «трешка». Акция остроумная: фактически в «Макдоналдсе» хотели провести историческую реконструкцию знаменитой многочасовой очереди, выстроившейся в те дни из советских граждан, желающих впервые услышать, что касса — свободная.

В последний момент акцию отменили. Согласно официальной версии — из-за сознательности в контексте коронавируса, а согласно версиям конспирологов, опасаясь давки граждан, явившихся за бесплатными сэндвичами.

Как бы то ни было, несостоявшаяся акция спровоцировала общественный конфликт. Часть граждан вспомнили о том, как они стояли в той очереди или мечтали в нее попасть. Интернет набит историями о том, как люди искали способы прорваться к американской еде, как обстановка в «Макдоналдсе» отличалась от привычного советского общепита. И как пустые бумажные стаканчики из-под колы привозили в 1990 году из Москвы родным, как их ставили в серванты как украшение.

Бумажный стаканчик прошел за эти годы большой исторический путь вместе со страной: из символа свободы он превратился в смертельное оружие против росгвардейцев, разгоняющих митинг.

Другие граждане осуждают тех, кто тогда стоял в очереди, называя их «папуасами» и «обезьянами». Скепсис в отношении «Макдоналдса» подкрепляется у таких граждан ритуальными заверениями, что лично они ни разу не ели фастфуд и публичной ностальгией по великолепному качеству советских продуктов, непременно сделанных по ГОСТу. В особо изощренных случаях встречается и апология советского сервиса. Дескать, когда продавец хамит покупателю, это подчеркивает, что он свободная личность, а не раб корпорации, которому приходится улыбаться.

Такой накал страстей вокруг гамбургеров связан, конечно, с тем, что спор тут совсем не идет о диетических недостатках фастфуда или о плюсах комплексных обедов с компотом. Очередь в «Макдоналдс» была одним из символов прорыва советских граждан на территорию свободного мира: туда, где прежде могли побывать лишь избранные партийцы.

Рассказывают, что в конце 80-х советские философы впервые оказались на конгрессе во Франции и целыми днями слушали доклады своих коллег из Западной Европы о кризисе капитализма. Свободное время наши интеллектуалы проводили в супермаркетах, закупаясь там всем необходимым для выживания при советской власти.

Критика капитализма оказалась для них несколько неактуальной.

Точно так же критика американского фастфуда в России 2020 года становится скорее манифестом политического изоляционизма, чем диетическим выбором. Говорить о том, что в очереди в «Макдоналдс» тридцать лет назад стояли «папуасы», означает утверждать, что ни у кого не должно быть права выбора. Все должны есть, работать и развлекаться так, как скажет вышестоящее начальство.

Западные сети кафе тем временем остаются самыми популярными в России. Для многих небольших городов «Макдоналдс» или его международные конкуренты — одно из немногих мест, куда семья со средним доходом может прийти на воскресный обед или детский праздник. С одной стороны, это говорит о том, что мы живем в бедной стране. Сети с аналогичным средним чеком в США, к примеру, посещают в основном беднейшие слои граждан. Но с другой, время печали еще не пришло: большинство жителей России к 2020 году хотят удобного сервиса, а не хамства и самоизоляции страны.

На пути тех, кто мечтает вернуться в настоящий брежневский СССР, стоят не только фигуранты «московского дела», но и посетители «Макдоналдса».

Кирилл Мартынов, «Новая газета»