День несвободы

На прошлой неделе мы случайно встретились в Минске с Анджеем Почобутом.

Думаете, мы хоть секунду обсуждали вопросы свободы прессы? Ничего подобного. Вот как выглядел диалог двух белорусских журналистов двадцать первого века.

-- Анджей, ты в Минске?! А как же…

-- Так мне же по приговору можно перемещаться в пределах Беларуси. Так что в Минск я смог приехать.

-- А как же комендантский час? Тебе же тоже нельзя после десяти вечера из дома выходить!

-- Нет, у меня этого в приговоре не было. Это тебе нельзя из дома вечером выходить, а мне можно. Так что ездить по Беларуси я могу – от понедельника до понедельника. По понедельникам отмечаюсь в милиции, должен быть в Гродно.

-- А ты тоже четыре раза в месяц отмечаешься?

-- Нет, у меня – первый, второй и третий понедельник месяца. Если честно, легко запутаться. А у тебя?

-- А у меня – первый, второй, третий и четвертый. В апреле, можно сказать, большой праздник – пять понедельников. А пятый я пропускаю. Приятно все-таки сообщить инспектору «хрен вы меня увидите через неделю!».

Еще мы обсудили перспективы наших будущих судов. Когда у нас закончится отсрочка исполнения приговора, нас будут судить снова. И даже если у нас не будет нарушений режима отбывания наказания, суд непременно примет во внимание, признали ли мы вину. А мы не признали. Точно так же как Павлу Северинцу дали прекрасную характеристику для условно-досрочного освобождения, но непризнание вины сделало это освобождение невозможным. Что будет через полтора года со мной и Почобутом – неизвестно. Но ничего хорошего мы, естественно, не ждем. Отсроченная тюрьма все равно остается тюрьмой. При этом формально мы считаемся будто бы свободными людьми и не менее свободными журналистами. Но сегодняшний международный день свободы прессы мы отмечать не будем – какая, к черту, свобода прессы, кто ее видел в наших краях?!

А еще это день рождения Натальи Радиной. Раньше мы всегда отмечали ее день рождения, а заодно («чтоб два раза не вставать!») пили за свободу слова. Но мы не можем собраться вместе уже второй год. В прошлом году в этот день я сидела под домашним арестом, а Наташа, сбежавшая из-под подписки о невыезде, пряталась в Москве. В это году мы обе будто бы на свободе, но я не могу уехать из Минска, не говоря уже о Беларуси, а Наташа не может сюда приехать. Так и общаемся – исключительно по скайпу, и бокал за ее здоровье (уж никак не за свободу прессы) поднимем, чокаясь будто бы друг с другом, а на самом деле всего лишь с мониторами наших компьютеров. А это не лучший заменитель нормальному общению, дружбе, работе. Формально Наташа тоже свободна, только эта свобода стоила ей всей прежней жизни, в которой были кобринские родители, минские друзья, любимая работа в любимой стране. Ничего не осталось, кроме работы. Свободен ли журналист, не имеющий права приехать к себе домой?..

Свободен ли Гена Барбарич с радио «Рация», работающий легально, с аккредитацией, в редакцию к которому аккурат за несколько часов до начала этого самого дня свободы прессы ворвались с обыском? Свободны ли были Дмитрий Завадский и Вероника Черкасова?

Тут можно многое говорить и многих вспоминать – убитых, избитых, арестованных, подвергнутых обыскам и угрозам журналистов. Но главное вовсе не в отсутствии свободы прессы в Беларуси. Просто свобода не бывает отдельной, ограниченной, для узкого круга. Не может быть свободы предпринимательства без свободы прессы. Не может быть свободы прессы без свободы собраний. Не может быть свободы собраний без свободы выбора. Не может быть свободы выбора без свободы совести. Не может быть свободы совести без свободы мысли. Не может быть свободы чего бы то ни было, отдельно взятого, без свободы вообще. Если ваша правая рука прикована наручниками к батарее, ваша левая рука вовсе не остается свободной. Если, конечно, в вашей левой руке случайно не зажата универсальная отмычка, но это не наша история. Человек, которому предоставляют возможность выбирать, к примеру, вероисповедание без всякого давления и репрессий, все равно не будет свободным, если к этому не будут прилагаться все прочие свободы. Вернее, СВОБОДА – без всякого спектрального анализа и разделения на составляющие.

Плохо, что этого не понимают те, кто свободу уничтожает. Им кажется, что они-то остаются свободными – у них есть свобода уничтожать, унижать, бить, отнимать чужое, брать взятки, ломать судьбы. Для них свобода – это синоним власти. Они не в состоянии понять – то ли от отсутствия ума, то ли от полного запрета думать, - что, борясь с чужой свободой, они борются с собой. Со своей собственной свободой, со своим семейным счастьем, со своим будущим и со своими детьми. Они создают для самих себя и своих близких ту атмосферу рабства и страха, которая уничтожает все. И их уничтожит в первую очередь.

А мы остаемся свободными хотя бы в том, что продолжаем за свою свободу бороться. Мы вольны сопротивляться, противостоять, защищаться, садиться в тюрьмы, орать то, что считаем нужным. Так что сегодня отнюдь не праздник – просто обычный день продолжения борьбы за свободу. Трудовые будни. И если вы сегодня будете пить – не пейте за свободу слова. Пейте просто за свободу. Это лучший на сегодня тост. Ах да, с днем рождения, Наташа!

Ирина Халип