Скоро 30 лет как грохнуло на весь мир

Это было давно. Очень давно. Еще народ не показывали раз в год Путину.

Еще не было противного женского голоса в трубке «Абонент не доступен, или находится вне зоны действия Сети». Как не было и самих трубок. Еще не ездили на стрелки на черных «девятках» бандиты, ставшие потом коммерсантами, а затем и политиками. Кто выжил, конечно. Еще не появились на прилавках комков жестяные банки пива, а на рынках вареные джинсы. Еще не был сочинен хит «Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша». Еще народ не давился за свежим выпуском «Огонька».

Но уже тогда грохнул четвертый реактор в Чернобыле. А мы сидели всей бригадой в балке на стройке первой атомной станции в Беларуси и пили водку, обмывая только что полученную премию. И в балок пришел начальник участка и, делая вид, что ничего не законного не замечает, спросил: «Кто хочет поехать на работы по ликвидации аварии?». И никто, конечно, руки не поднял, потому как все ждали оглашения материальной части предложения.

— Семь окладов и работать 60 км. от реактора.

И две руки поднялись верх. Одна была моя, о чем нисколько сейчас не жалею, хотя тогда внутренний голос говорил:

— Ну и на хрена тебе это надо?

Но семь окладов и целых 60 км. от реактора плюс некое любопытство пересилили логику.

А потом было полгода командировок от Лоева на белорусской стороне до Славутича в Украине. Запомнилось больше всего яблоки, которые нельзя было есть и толпа строителей, идущих через Днепр по последнему льду за водкой после работы. В Украине магазины закрывались на час позже.

И как сразу по приезду мужики поставили целый чан браги. Говорили, что она выводит радиацию. А так как дозиметры нам никто и не думал выдавать, то была она там или нет — кто ж его теперь знает. Но браги было выпито не мало.

Скоро 30 лет как там грохнуло. Но как-то до сих пор вспоминается.

Дмитрий Зотиков, «Эхо Москвы»