Олег Волчек: Власть панически боится закрытия уголовного дела о похищении Захаренко

В этом случае причастность высокопоставленных чиновников к исчезновению генерала станет еще более очевидной.

Руководитель правозащитного центра «Правовая помощь населению» Олег Волчек прокомментировал charter97.org итоги заседания Минского городского суда по иску матери похищенного в Беларуси бывшего министра внутренних дел Юрия Захаренко.

- Решение суда в непризнании пропавшего экс–главы МВД Юрия Захаренко умершим вас не удивило?

– Решение не стало для меня неожиданным, поскольку мы с этой проблемой столкнулись еще в 2002 году, когда я, будучи представителем жены Захаренко Ольги, обращался в суд с просьбой признать Юрия Захаренко умершим. Основанием для приостановления процесса послужило то, что идет уголовное дело, а без окончания расследования уголовного дела нельзя установить жив или мертв Юрий Захаренко. Поэтому сегодняшний отказ его матери Ульяне нас не удивил.

Но в этом случае нарушено не только национальное законодательство, но и международное. Международная практика по пропавшим без вести такова: если три года нет никакой информации, то исчезнувшие граждане автоматически признаются умершими.

– Чем важен этот процесс для родственников Юрия Захаренко, и будете ли обжаловать решение?

– Уже 17 лет родственники Юрия Захаренко не могут воспользоваться имуществом. Маме Юрия 92 года, нужны какие–то социальные гарантии… Но дело ведь не в имуществе. Есть закон и ему нужно следовать. Как мне сказали негласно в суде, если бы это не Захаренко был, то все было бы иначе. За последние десятилетие в Беларуси было множество дел с пропавшими, где в конечном итоге люди признавались умершими.

Заметьте, если Завадский признан умершим, Гончар и Красовский без вести пропавшими, то Захаренко признан и не без вести пропавшим, и не умершим. Кончено, мы будем обжаловать это решение. В ближайшие две недели адвокат подготовит необходимые документы на обжалование.

– Но шансов на положительный исход все равно нет?

– Нет, конечно. Надежда у нас пропала еще в 2002 году. Несколько раз по делу Ольги Захаренко мы дошли до Верховного суда – было во всем отказано. И нам намекнули негласно, что пока идет уголовное дело, то ничего не будет. А уголовное дело продлевается, продлевается и продлевается…

– Почему власти не расследуют это дело и не закрывают?

– Как бывший следователь могу сказать, что если закроют уголовное дело сейчас в связи с истечением срока давности, то тогда они должны будут представить семье потерпевшего результаты для ознакомления. Потерпевший или его представитель знакомится с материалами дела: сколько версий было исследовано, кто был подозреваемый, а далее решают, что будут делать дальше. Можно обжаловать постановление, можно не согласиться с решением, если будут видеть, что есть конкретные подозреваемые, но следствие их «прятало». И это будет предано общественной огласке: эффективно или неэффективно велось расследование 17 лет.

Понятно, что здесь расследование будет неэффективным. Таких дел, чтобы 17 лет расследовали, в мире даже нет.

Власть панически боится закрытия уголовного дела. Это ведь политическое дело и поэтому решается все наверху. К сожалению, ни следственным комитетом, ни прокуратурой, а администрацией Лукашенко.

– Есть ли надежда, что благодаря широкому освещению дело сдвинется с мертвой точки?

– В понимании простых граждан теме исчезнувших без вести отводилось мало внимания, но в последние полгода мы заметили, что люди начали интересоваться. Их настораживает, что пропал сам министр МВД. И если власть не может найти министра МВД, то как она может работать по делам простых граждан?

Наш центр «Правовая помощь населению» полгода назад поднял эту тему и среди политиков, и среди правозащитников. Она сейчас должна стать основной в переговорах ЕС и США с Минском. Потому что пока мы не услышим доказательств со стороны Минска, что власть не причастна к исчезновению, то какие могут быть переговоры с тем же МВФ? В центре Европы не могут просто так пропадать политики. Тем более есть свидетели и по Захаренко, и по Гончару, и по Завадскому, но нет решимости Минска представить этот вопрос гласности, показать, что они делали 17 лет. Чтобы вы понимали, мы направили уже более 70 жалоб и заявлений по делу Захаренко.