Под Полоцком нашли неизвестные укрепления времен Наполеона

Возможно, именно в этом места артиллерия Великой армии уничтожила отряд знаменитого русского генерала Кульнева.

Укрепления времен Наполеоновских войн на берегу Дриссы обнаружили полоцкие краеведы Алексей и Андрей Буховецкие, сообщают «Народные новости Витебска».

От сельчан из деревни Борки они узнали, что у реки Дрисса в деревне Сивошино в 1960-х годах часто находили небольшие пушечные ядра. Другой краевед из Полоцка — Сергей Глушков — высказал предположение, что там могут быть оборудованные позиции русских войск Витгенштейна, которые сдерживали продвижение корпуса Удино.

В конце мая Алексей и Андрей Буховецкие отправились на место, где раньше находилась деревня Сивошино. Он перешли небольшой ручей который впадает в Дриссу, поднявшись по крутому склону вверх, краеведы прошли по густому лесу и увидели среди леса земляное укрепление. Оно состояло из наружного рва и земляного вала и имело вид рвнобедренной трапеции без большого основания.

Фасом укрепление направлено на старую дорогу через ручей, а с других сторон имело естественные прикрытия в виде леса, реки и оврага с ручьем. От моста через ручей остались сваи, которые видны и теперь.

В советской историографии бои в этом месте и гибель генерала Кульнева обычно описывается так: «Утром 19 июля русские войска заняли Клястицы. Удино, потеряв почти весь обоз и 900 пленных, отступал к Полоцку. Его бросился преследовать храбрый и неутомимый Кульнев с 12-тысячным отрядом конницы и пехоты. < …> Увлекшись преследованием противника, Кульнев не стал ожидать главных сил, он переправился через Дриссу у Сивошина и на рассвете 20 июля двинулся дальше в направлении на Полоцк. В 4 километрах от Сивошина, около деревни Боярщины, его авангард неожиданно наскочил на засаду французов между озерами Лоне и Клешня. Русские войска были встречены перекрестным огнем французских батарей, замаскированных в кустах, и атакованы с обоих флангов. Попытка Кульнева пробиться вперед не удалась: узкая дорога была загромождена телами убитых, а сойти в сторону не позволяло болото. Пришлось отступать назад под обстрелом со всех сторон. Часть пехоты не попала на мост у Сивошина и была потоплена в реке. Не успел Кульнев привести в порядок свой отряд, как французы обошли его снова. На берегу Дриссы произошла отчаянная рукопашная схватка, из которой Кульнев вывел свой авангард и спас часть орудий только благодаря отчаянным атакам подоспевших из его резерва гусар. Потеряв около двух тысяч убитыми и восемь орудий, разбитый отряд Кульнева отступал под огнем неприятеля».

В тоже время французские офицеры в мемуарах описывали этот эпизод иначе, витебский краевед Аркадий Подлипский в своей книге «славного времени год героический» приводит такой отрывок из труда Карла фон Клаузевица «1812 год»: «Уже надвигалась ночь, когда аван< гардные> посты, поставленные для наблюдения на Дриссе, дали знать, что неприятель переходит реку, — вспоминал Марбо. – Маршал Удино, немедленно явившись к месту наблюдения, узнал, что восемь русских батальонов и батарея из 14 орудий собираются раскинуть бивуак на левом, занятом нами берегу. Остальная часть их армии расположилась на другой стороне Дриссы, очевидно, приготовляясь на следующий день перейти реку и атаковать нас. Авангард этот был под командой генерала Кульнева, человека очень смелого, но имевшего, как и большинство русских офицеров того времени, скверную привычку злоупотреблять водкой. Должно быть, в этот вечер он выпил сверх обычной меры, потому что ничем другим невозможно объяснить той огромной ошибки, которую он сделал, расположившись со своими восьмью батальонами армии в 40.000 человек [3] и в самых неблагоприятных условиях. Так, в 200 шагах позади его линии находилась Дрисса, которая, за исключением одного брода, была совершенно непереходима не благодаря своей глубине, а потому, что высота ее совершенно отвесных берегов доходила до 15, даже 20 футов. Таким образом, единственным путем для отступления Кульневу мог служить брод. Но мог ли он надеяться, что в случае поражения его восемь батальонов и 14 пушек успеют уйти через этот единственный переход от значительных сил французской армии, которая каждую минуту могла на них обрушиться из соседнего местечка Белое, где она была расположена? Нет. Очевидно, генерал Кульнев не был в состоянии что-нибудь соображать, когда он разбивал свой лагерь на левом берегу реки. Остается только удивляться, как мог главнокомандующий Витгенштейн, зная, по всей видимости, слабость Кульнева, поручить ему свой авангард. < …> Все было совершенно спокойно в русском лагере, к которому мы бесшумно, шагом подвигались. Я потому особенно надеялся захватить русских врасплох, что генерал Кульнев не взял с собой ни одного кавалерийского отряда, поэтому нигде не было видно ни одного патруля, и при слабом свете огней мы различали только редких часовых, поставленных притом так близко к лагерю, что между той минутой, когда они могли поднять тревогу и нашим внезапным появлением, русские вряд ли успели бы приготовиться к отпору. Но вдруг два противных казака, эти пронырливые, подозрительные ищейки, появились внезапно шагах в 30 от моей линии, посмотрели на нас с минуту и затем бросились к лагерю, предупреждая его о нашем приходе! Эта помеха была мне в высшей степени неприятна, потому что без нее мы, конечно, добрались бы до русских, не потеряв ни одного человека. Между тем, так как мы были открыты и притом приблизились к тому месту, откуда я решил ускорить шаг, я пустил мою лошадь на галоп, то же самое сделал весь полк, и вслед затем я скомандовал: «В атаку!». Мои бесстрашные кавалеристы стремительно бросились за мной к лагерю, и мы обрушились на него подобно удару молнии!.. Но те два казака уже подняли тревогу. Артиллеристы, спавшие возле своих орудий, схватили фитиля, и 14 пушек сразу засыпали нас картечью. Тридцать семь человек и между ними 19 из отборной роты были убиты наповал. Храбрый капитан Курто был в их числе! Лейтенант Лалуэт тоже! Русские артиллеристы хотели опять зарядить свои орудия, но на них бросились наши кавалеристы и изрубили их саблями. У нас было мало раненых, потому что почти все раны были смертельны. 40 из наших лошадей было убито. Моя искалеченная картечью лошадь все-таки донесла меня до лагеря, где русские пехотинцы, вскочившие со сна, уже бежали, чтобы схватиться за оружие, но это не удалось им, потому что с самого начала нападения они, согласно моему распоряжению, были отрезаны от своих сложенных в козла ружей и теперь их рубили беззащитных. Эти люди не имели возможности стрелять в нас, тем более что, услышав пушечные выстрелы, два пехотных полка генерала Альбера, выйдя из лесу, беглым шагом бросились к крайним точкам лагеря и, устроив цепь, брали в штыки всякого, кто пытался защищаться. Под натиском этой тройной атаки русские пришли в полный беспорядок. Многие из них, явившись в лагерь ночью и не имея возможности рассмотреть, как высоки берега, пытались теперь спастись через реку и падали с высоты 15-20 футов на острые камни, о которые почти все и разбились насмерть: много их погибло! Между тем насилу проснувшийся Кульнев собрал отряд из 2000 человек, из которых разве только у одной трети были ружья, и, машинально следуя за этой беспорядочно идущей толпой, достиг брода. Но, войдя в лагерь, я приказал занять этот важный пункт 500—600 кавалеристам, среди которых находилась и отборная рота. Эта последняя, раздраженная смертью своего капитана, бешено бросилась на русских и устроила среди них ужасающую бойню! < …> Победа пехотинцев генерала Альбера и 23-го полка была полная. Победа пехотинцев генерала Альбера и 23-го полка была полная. У неприятеля насчитывалось, по крайней мере, 2000 убитых и раненых и около 4000 мы взяли в плен. Остальные погибли, разбившись о камни. Нескольким человекам, самым ловким, удалось вернуться к Витгенштейну, который, узнав о кровавом поражении своего авангарда, отступил к Себежу».

Сейчас полоцкие краеведы Алексей и Андрей Буховецкие собираются полностью обследовать, изучить, сфотографировать и нанести на план всю территорию на позициях у Сивошино.