Белоруска в Бельгии: Пенсия у меня 1500 евро

История белоруски, которая красиво стареет в Бельгии.

Как променять Лондон на Мозырь, играючи не замечать возраста, выйти замуж в 58 лет и завести себе Instagram в 73? Белоруска Лариса не приветствует, когда ее называют по отчеству, и знает ответы на эти вопросы. Пока она живет в бельгийском Намюре — живет хорошо, но все же планирует вернуться в Минск, поближе к оперному театру, красотой которого искренне восхищается, пишет onliner.by.

Лондон, трамвай, охота на олигархов

Отец окончил нархоз военнообязанным. Его с товарищами послали охранять турецкие границы. Оттого Лариса родилась в Батуми с его галечными пляжами. Папа был способным человеком, которого заметили и отправили учиться в финансовую академию Петербурга. На выходе получился диплом с отличием. Дело было еще до смерти Сталина. На распределении собралась представительная комиссия. Заслуженные люди предложили отцу Ларисы отправиться в Банк мирового развития в Лондон. Все серьезно: имелся официальный «дозвол» с самого верха.

— Родители мои — люди очень простые. Папа — вообще из деревни. Называется Орлино — это где-то под Бобруйском. А мама — из Могилева. Время тогда было тяжелое. Все прекрасно понимали, насколько престижна работа в Лондоне. Но папа в этом смысле был таким наивным, чистым и трусливым… В общем, он отказался. Всю жизнь наша семья потом переживала и жалела.

Отец был настоящим коммунистом. Считал, что, если бы не советская власть, он бы в деревне пас коров.

— На распределении папа сказал: «В Лондон я не хочу, хочу в Мозырь — поднимать финансы!» Члены комиссии чуть не попадали в обморок. Нет, человека посылают в Лондон, а он просится в Мозырь… Так я попала в Беларусь.

Мозырским финансам было хорошо от папы Ларисы. Руководители республики быстро поняли, какой он ценный кадр, и перевели в Минск. Со временем мужчина стал замом республиканского министра по финансам.

— Мы жили в центре города, на проспекте. Я окончила БГУ (физфак), потом доучилась в магистратуре, повстречала любимого человека, который, несмотря на все мое обожание Минска, перевез меня в Санкт-Петербург. Мы много там прожили. А еще три года работали в Конго. Преподавали все возможные науки, даже рисование и химию, на французском языке.

Время близилось к пенсии. Мужа уже не было. В то время Лариса жила в Питере и преподавала в университете.

— Думается, несмотря на мои заслуги и занятость, ничего хорошего мне не светило: или ползать по этажам и хриплым голосом вещать студентам, или торговать сигаретами, как это делают многие питерские пенсионеры, где-то возле метро.

Своего второго мужа она встретила совершенно случайно. Бельгиец заблудился в Петербурге. И почему-то был очень удивлен, что все вокруг говорят исключительно по-русски и никто его не понимает.

— Мы ехали в одном трамвае в центре города. Я ему помогла, ведь знаю французский. Разговорились. В итоге он пригласил меня к себе. Я побывала в Бельгии и в ответ позвала его в Минск.

Так вышло, что бельгиец и белоруска поженились.

— Да, мне повезло. Я приехала на все готовое. Мне не надо было сражаться за работу, положение в обществе, место под солнцем и так далее. К своему удовольствию, я оказалась в доме на окраине страны рядышком с французской границей.

Да, это была авантюра. Я хотела пожить на склоне лет в какой-то другой стране. Я знала жизнь за границей и понимала, что она везде примерно одинаковая. В итоге не искала Эльдорадо и не испытывала никаких завышенных ожиданий.

Лариса заказывает кофе и развивает мысль о многих женщинах, которые приезжают в Евросоюз из Украины и Беларуси. Мол, те имеют крайне плохое представление о Западе.

— Им кажется, будто здесь не жизнь, а сказка. И по приезде эти дамы сразу же начинают разочаровываться. Очень многие не могут самореализоваться и уезжают.

Женщины в возрасте от 35 до 45 лет ждут, что не придется зарабатывать деньги, что появится домработница, что муж станет холить, лелеять и хорошо обеспечивать… Знаете, в моем представлении целенаправленная охота на олигархов возможна на территории бывшего СССР. А здесь люди простые — в основном среднего достатка. Зарплата — ?1500—2000. С учетом расходов — отнюдь не роскошь. Если подобрать минский эквивалент, то долларов 500 выходит.

Кумовство, базовая медицина, «заплатите еще»

Правда, долгой бельгийской идиллии не вышло. Через три года после свадьбы супруг Ларисы умер от рака.

— Если бы я не прожила три года с мужем, то получила бы минимальную пенсию в ?700. Да, она не самая впечатляющая, но дает много преимуществ. Вы платите меньше врачам, больницам. Есть столовая, в которой можно поесть за ?1,5. Вы в другой тарифной сетке, о вас заботятся. С учетом опеки страны эти ?700 — это как будто бы ?1500.

Во второй раз Лариса вышла замуж в 58 лет. С третьим мужем спокойно живет 12 лет безо всяких печатей. Говорит, как только оформится брак, начнутся дикие налоги. А так их берут отдельно с каждой пенсии — его и ее.

— И то получается ужасно много. Смотрите, пенсия у меня ?1500. Это на месяц. За год на налоги уходит где-то ?3500.

Начинается налоговая калькуляция.

— Из ?1500 я плачу ?200 постоянного налога. Еще ?100 отдаю за базовую медицину. Получается ?1200 реальных денег. Но в конце года мне присылают бумагу: мол, вы за прошедшие 12 месяцев получили столько-то пенсии, ?1800 налогов вы уже заплатили — заплатите, пожалуйста, еще.

При этом я обязана оформить просто страховку и страховку на госпитализацию. За них я плачу ?400 в год. Если я заболею, могу попасть в палату на двух человек. Хочется более комфортных условий? Оформляй другую, более дорогую страховку.

Мой муж умер от рака. Ему делали химиотерапию. После смерти супруга я еще два года расплачивалась своими деньгами за его лечение. Получилось тысяч пять. Куда они идут? Неизвестно. Я могу только гадать.

Но и это, оказывается, не все налоги.

— Я плачу налог на машину — ?300 в год. Да, я вожу. Я плачу налог на недвижимость — примерно ?1000 в год. Еще плачу налог коммуне и ее администрации за проживание на этой территории — что-то около ?500 в год… Знаете, наверное, нет страны, в которой было бы столько же налогов.

Лариса признается в своей любви к Бельгии, но не хочет петь ей дифирамбы.

— Совершенства нет нигде. Допустим, когда я только переехала в Бельгию, мне оформили карту пребывания на полгода. Все бы хорошо, но в ней сделали пять ошибок. Пять! Я забрала ее на автомате, но, придя домой, обнаружила, что все перепутано — причем принципиальные, важные вещи. Я была в ужасе. Вернулась к этой даме, но она даже не извинилась. Мэрия — теплое место. Женщина была чьей-то родственницей. И это история про то, как в Бельгии развито кумовство.

Налоги на налоги, два динозавра, самоуважение

За окном — обычный будний день в Намюре. Дети идут из школы. Лариса меняет тему.

— Мне нравятся бельгийские мужчины: они трудолюбивые и ответственные. У них семья гораздо крепче, чем в Беларуси, хотя здешнее законодательство не особо ориентировано на то, чтобы люди женились. Сразу после свадьбы начинаются какие-то налоги и налоги на налоги. Потому многие живут без печати — и прекрасно себя чувствуют.

— Говорят, бельгийцы — самые жадные жители Европы.

— Я не могу сказать, что бельгийцы жадные. Нет. Допустим, они не имеют привычки приглашать к себе домой гостей. Если происходит какое-то событие, около старого монастыря сдвигают столы и устраивают общий праздник. Если событие меньшего масштаба, зовут в кафе или ресторан. Знаете, это очень на меня похоже. Я и в СССР, и в независимых Беларуси и России не любила приглашать гостей домой. Надо убирать, готовить, танцевать, плясать, веселить гостей. Нет, бельгийцы не жадные, бельгийцы расчетливые. Средний бельгиец не живет жирно, он живет просто хорошо. И не более того.

— Здешние люди кажутся скупыми на эмоции.

— Нет, это открытый народ, спокойный, доброжелательный. Люди в возрасте обязательно ищут хобби. Кто-то ходит на танцы, кто-то на самооборону, кто-то язык учит. Я, допустим, посещаю студию живописи и скульптуры. Таким образом неизбежно формируются компании по интересам. Люди самых разных возрастов общаются, жизнь кипит.

Лариса считает, что славянская территория — скопление стереотипов.

— Пенсионный возраст — уходи на покой. А хочется не чахнуть, хочется жить. Хотя в понимании многих чем скорее ты помрешь, тем меньше государству придется тебе платить пенсию. От этого и наш менталитет: женщина в возрасте почему-то ставит на себе крест. Она не может появиться одна в кафе. Ей кажется, что мужчину себе уже не найти.

Понимаете, у меня изначально нормальное отношение к жизни. Я против ярлыков, которые навешивают на стариков на территории бывшего СССР. У меня простой девиз по жизни — «Если не сейчас, то когда? Если не я, то кто?». Я в свои 73 года самостоятельный и самодостаточный человек.

Мать Ларисы умерла в 94 года.

— Это было лет семь назад. Когда я смотрела на нее, всегда думала: «Хочу быть такой». Помню, мы любили гулять по Минску вдоль Свислочи. На нас косились, будто мы два динозавра: как это они еще гуляют?! Якобы мы должны сидеть дома или максимум на скамеечке под подъездом.

Лариса задумывается и говорит, что отношение к возрасту в Беларуси нехорошее.

— Оно и не восточное, и не западное. Смотрите, на Западе родители предпочитают уходить сами, чтобы не обременять семью. Жить с детьми не принято. В определенном возрасте, когда становится совсем невозможно обслуживать себя, люди продают квартиру и самовольно отправляются в дом престарелых. На Востоке практикуют почтение к возрасту. Там очень красивые старцы: преисполненные достоинства, холеные. У нас этого нет. Тебя как будто подгоняют.

Лариса ведет активную жизнь, несколько раз в неделю посещает группу в студии живописи и скульптуры, в которой все плюс-минус ее возраста.

— Сплошь веселые люди, путешествуют два-три раза в год. Руководительнице по скульптуре 85 лет, и она ой-ёй-ёй как работает, контролируя множество процессов. Знаете, к какому выводу я прихожу?

— К какому?

— Люди здесь больше ценят себя. Ведь красивая старость — это самоуважение. Не надо бояться других людей, стоит воспринимать их как родственников или близких приятелей, с которыми можно общаться и веселиться. Не надо концентрироваться на возрасте. Некоторые женщины в 50 ставят на себе крест: «Я старуха». Кстати, в Беларуси с возрастом все сложнее выйти замуж. А здесь — пожалуйста. Бельгийские мужчины предпочитают ровесниц. Это самодостаточность. Им не надо самореализовываться через молодую жену и хвастаться, как он в 70 родил двоих.

Театрики, Instagram, обалдевал

Когда муж Ларисы умер, она продала дом. Получилось ?120 тыс. Дом был огромным — «квадратов» двести. Плюс гектар земли. За те деньги женщина купила квартиру в Минске.

— Родных у меня тут нет. Возраст близится, может, немощной стану. А я бы не хотела оказаться здесь в доме престарелых. Тем более у меня очень сильная любовь к Минску. Это очень комфортный город.

Когда мой почивший Жан-Мари впервые приехал в Минск, то обалдел. Он думал, будто Минск — это что-то ветхое, покосившиеся домики, между которыми бегают медведи. Мой нынешний муж Ришар провел в Минске три месяца, помогал ремонтировать и обустраивать квартиру. И он тоже балдел буквально каждый день. Ришара впечатлил наш роскошный оперный театр. В Бельгии ведь театрики такие, что ли, убогенькие. Кафе красивых тоже не сыщешь. Правда, муж все время удивлялся зарплатам и не понимал, как люди на них живут.

Лариса и ее паспортный возраст как будто бы вообще не пересекаются. Она с мягким нажимом просит не называть себя по имени-отчеству, готова поддерживать разговор на самые разные темы и часто очень приятно улыбается.

— Пользуюсь почти всеми соцсетями. Недавно вот Instagram себе завела. Внуки сказали, что надо как-то реализовывать свои «шедевры», и насоветовали зарегистрировать аккаунт. Да, у нас выставки два раза в год проходят, на которых выставляют работы дилетантов. Так что некоторые мои вещи уже купили.

Честно, может, я и хотела бы жить немного поспокойнее. Меня мучают все эти непрерывные бумаги, звонки, предложения купить что-то дешевле, необходимость следить за акциями и экономить. В итоге приходится изучать кучу всего и держать в голове массу информации. Повсеместный контроль иногда утомляет. Но у меня есть белорусские родственники, походы в студию и много-много интересного общения. Так что по большей части я, конечно, наслаждаюсь жизнью.