Главная скрепа

Когда-нибудь троечники все равно оставят и от своей диктатуры одни обломки.

Памятник конструктору Михаилу Калашникову возле бизнес-центра, который благодарные москвичи любовно прозвали Мордором, еще и недели не стоит, а про него уже тома написали. И про то, что страшен он, как смертный грех убийства (что, конечно, неправда, ну он страшненький, однако не страшный), и про то, что новый истукан — бронзовое воплощение государственного курса на милитаризацию обыденности, чреватого кровью (что, конечно, правда), и про то, что похож он на кладбищенские памятники братве из девяностых (ладно, похож), и даже про то, что Калашников с Москвой никак не связан (что неправда вдвойне: во-первых, все в центростремительном тоталитарном государстве связано со столицей, а во-вторых, тоже мне претензия, можно подумать, чистопрудный Абай Кунанбаев как-то по-особенному связан с Москвой, к примеру). Ну и с другой стороны тоже звучали возмущенные голоса: как можно не любить наших берез (зачеркнуто), нашего великого конструктора, создавшего лучший в мире автомат, нашу гордость, наш символ, воплощение мудрости, изобретательности и миролюбия русского мира?

Особенно досталось почему-то певцу Андрею Макаревичу, который написал, что «даже в советские времена этот истукан не прошел бы худсовет». Кажется, все державно-патриотические СМИ без исключения опубликовали гневные отповеди отщепенцу Макаревичу, однако превзошел коллег в державности и патриотизме сайт телеканала «Царьград»: «Печально видеть, как в прошлом весьма талантливый музыкант все дальше и дальше скатывается в пучину ненависти к родной стране и ее наследию ради коротких моментов славы среди либерально настроенной культурной тусовки». Это не просто слова, это наш славный 1982-й, «Рагу из синей птицы», разгромная статья, ставшая знаком признания для молодой тогда группы «Машина времени»: «Даже западные ансамбли развлекательного толка не могут пройти мимо таких острых тем, да что там острых — главенствующих для любого нормального человека: это борьба за мир, это вопрос — что ты сделал для того, чтобы верх взял разум. Здесь же перед нами смутные, желчные мечтания, нарочитый уход в беспредметное брюзжание». Впрочем, для нашего сюжета история бедствий певца Макаревича побочная, и цитаты приводим только для того, чтобы показать: машина времени работает, а советский разоблачительный дискурс воспроизводится сегодняшними пропагандистами благодаря, видимо, генетической памяти — едва ли ведь троечник-новостник, устроившийся на «Царьград», не найдя менее постыдной работы, слышал когда-нибудь про «Рагу». Зато вернул Макаревичу молодость, такое дорогого стоит.

Наш сюжет, однако, в другом. Вечером в четверг, 21 сентября 2017 года, в деле с памятником вскрылись новые обстоятельства. Военный историк Юрий Пашолок (автор книги «Железные шары Сталина», которая про советские экспериментальные танки, а совсем не про то, о чем вы успели подумать), внимательно рассмотрел постамент — там изображены знаменитые калаши, а также чертеж самого популярного в мире автомата… То есть нет. Чертеж — немецкого StG-44.

Здесь требуется короткая историческая справка. StG-44 — детище знаменитого Хуго Шмайссера, который был в плену и работал на советских заводах. Не первое десятилетие уже идет спор между специалистами: не позаимствовал ли Михаил Калашников у пленного Хуго конструкцию своего знаменитого автомата? По крайней мере, внешне StG-44 на АК-47 очень похож. Но мы оставим спор историкам и оружейникам, пусть разбираются. Тут важнее другое. Для патриота история о краже идей у Шмайссера — плевок в душу, происки врагов, оскорбление одного из величайших символов нашей мощи. И вот в Москве появляется памятник создателю нашей мощи, у которого в руках — величайший символ нашей мощи. И тут же — без навязчивости, так, что только знаток и обратит внимание, воспроизводится этот самый плевок. Выглядит как вредительство. Случись дело в 1947-м, когда Михаил и Хуго творили славу русского оружия, придворный скульптор Салават Щербаков уже выплевывал бы зубы вместе с кровью на пол одного из лубянских кабинетов.

Нет, разумеется, придворный Салават никакой не вредитель, не наймит боливийской разведки и не уругвайский засланец. Плагиатор, говорят, но это по другому ведомству. Он просто типичный представитель диктатуры троечников, властвующей нынче над Россией. Носитель ключевого принципа сегодняшней (а может, вечной) власти, главной русской скрепы — «и так сойдет». Дело же хорошее, правильное, идеологически выдержанное — поставить памятник великому конструктору. Государственное, можно сказать, дело: министр культуры на открытии, Военно-историческое общество на открытии… Надо вот только чуть разнообразить унылое в целом творение. Чертеж какой-нибудь налепить на постамент. Забиваем в поисковик (почему-то хочется верить, что Щербаков пользуется поисковиком «Спутник») словосочетание «чертеж автомата» — пожалуйста! Это ведь явно чертеж автомата.

Мы видели такое тысячу раз. В знаменитом фоторепортаже про помпезное «Зарядье» — про кое-как приваренные перила и торчащие болты. Про указатели на китайском, где Красную площадь обозвали «колбасой», а Патриаршее подворье — «деревней шовинистов». Это ведь тоже не вредители — просто нарисовали иероглифов, потому что любой троечник знает, что у китайцев иероглифы, а что они обозначают, какая разница? И так сойдет. Это все столичные примеры последних недель, но мы ведь с вами давно здесь живем и таких примеров можем вспомнить не один десяток.

Между прочим, власть пинать приятно и почетно, но и у критиков власти часто многие дела строятся по тому же главному принципу. Да и сам грешен, что уж.

А ведь из этого «и так сойдет» могут расти не только анекдоты, но даже смерти. Думаете, что-то другое бурчал себе под нос проверяющий, осматривая ржавую «Булгарию»? Или тот наверняка патриотически мыслящий военный хозяйственник, который деньги, выделенные на цемент для казармы в Омске, украл, а цемент заменил песком? И так сойдет. Один по Волге наверняка катался на яхте, построенной на верфях тех краев, где ружья кирпичом не чистят, другой спал под крышей уютного особняка, на который стройматериалов не жалели… А для людишек и так сойдет.

Говорят, совсем скоро неподалеку от бронзового Калашникова появится бронзовый Борис Пастернак работы Зураба Церетели. Километр приятной прогулки по расширенному тротуару Оружейного переулка, мощенного кое-как положенной плиткой (и так сойдет!). Интересно, что там напишут на постаменте? «Здравствуй, племя, младое, незнакомое»? «Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка»? In my beginning is my end? А может, наши имена, как на обломках самовластья.

Когда-нибудь троечники все равно оставят и от своей диктатуры одни обломки. А нас этими обломками завалит.

Иван Давыдов, «Сноб»