Как 25-летняя белорусская красавица руководит 190 лесниками

В жизни Евгении Наварич есть место и селфи, и шопингу, и любовным переживаниям.

Но все-таки большую часть своего времени девушка думает совсем о другом. Женя — главный лесничий Лоевского лесхоза. Женя спасает лес, пишет tut.by.

Это как раз тот случай, когда даже не знаешь, чему больше удивляться — стремительной карьере в столь молодом возрасте или тому, с какой легкостью она разрушила бережно хранимые столетиями гендерные стереотипы. Ведь если начальник — то непременно опытный, а если лесничий — то мужчина. Но Евгения попробовала все сделать наоборот.

Три года назад девушка окончила биологический факультет Гомельского государственного университета, затем магистратуру. Сначала, будучи молодым специалистом, работала помощником лесничего в Мозырском лесхозе, еще через год стала начальником питомника. А потом инициативную, энергичную и толковую Женю заметило лесное руководство области — и сделало предложение, от которого невозможно отказаться. Так девушка стала главным лесничим Лоевского лесхоза.

С тех пор ее заботы — это коллектив из 190 человек (в основном мужчин) и 45 тысяч га лесов.

«Какое страшно? Я же лесник!»

Лесхозовская «Нива» болтает нас по снежному бездорожью. Женя хвалит водителя Толю. Вчера 45-летний суровый Толя снова обновил плейлист. И теперь по салону разливается романтичный бит Jah Khalib.

С Анатолием, несмотря на 20-летнюю разницу в возрасте, начальница Евгения Сергеевна на одной волне. Секрет прост — им нравится одна и та же музыка.

Но уже через пять минут меломанам придется расстаться. На «Ниве» вглубь леса, когда снега, как сегодня, не пробраться. Пересаживаемся в «Газель» к мастеру леса Сергею Дашуку. Начинает трясти еще сильнее. Но Женя не обращает на это никакого внимания: из-за бумажной работы, планерок в исполкоме и прочих дел ей несколько дней не удавалось вырваться в лес. И вот, наконец-то!

Едем в 22-й квадрат Приднепровского лесничества. Где, выражаясь языком лесников, идет разработка (а выражаясь нашим — вырубка). Евгении необходимо проконтролировать работу лично: убедиться, на месте ли у мастера технологическая карта, лесорубочный билет, соблюдены ли границы вырубки, да и вообще — надо побыть на земле.

— Сама приедешь — и народ взбодришь, и многие вопросы порешаешь на месте. По телефону все не то. Нужно обязательно ездить и смотреть, руководить из кабинета — плохая практика, — считает Евгения.

— Не страшно в лесу? Можно заблудиться или, например, волки…

— Какое страшно? Я же лесник! — смеется девушка. — И потом, как можно заблудиться в лесу? Тут же квартальные просеки, квартальные столбы — это как улицы в городе. Лес исхожен вдоль и поперек. А звери — больше они нас боятся, чем мы их.

Короед наделал бед

Куда страшнее для Жени катаклизмы, которые преследуют лесное хозяйство последние годы. В 2015 году отбушевали лесные пожары, в 2016-м по лесам прошлись буреломы. А в 2017-м новая напасть — короед.

Наконец, лес расступается. Мы приехали в тот самый 22-й квадрат, который теперь уже делянка. Где-то здесь должны быть широкоплечие бородатые лесорубы. Но нет — вместо них сегодня «Харвестер». Огромной лапой машина срезает многолетние сосны, вертит их, словно спички, тут же обтесывает, рубит и укладывает штабелями…

Эта вырубка — вынужденная. Еще до нового года стало ясно: короед добрался до этих деревьев, спасать бесполезно. В таких случаях главное — побыстрее разработать просеку, чтобы получить как можно больший экономический эффект от рубки. Чем быстрее пораженное дерево убрать, тем больше древесины сохранится.

— Зимой еще есть время, а летом все происходит очень быстро. Две недели от первичных симптомов болезни, и все — дерево можно списывать, — говорит Женя.

Про короеда она может рассказывать часами. Причем, достаточно увлекательно — не хуже Дроздова.

Оказывается, короед в лесу был всегда, но в таких количествах, что не угрожал лесному хозяйству. В последние же годы белорусским лесам пришлось выдержать немало испытаний (см. выше), да из-за жаркого засушливого лета упал уровень грунтовых вод, корневая система насаждений перестала получать в необходимом количестве питательные вещества — и деревья ослабли. Короед выждал подходящий момент — и пошел в атаку.

Вообще же, убеждена Женя, все началось с порубочных остатков, которые оставляли на лесосеках. Кору, иглицу, ветви, хвою после рубки раньше не сжигали, считалось, что они приносят пользу: разлагаясь, образуют почвенный покров, гумус. Вот в них-то, уверена Евгения, и расплодился вредитель — и теперь его не вытравить. Но и сидеть, сложив руки, — тоже не выход. Необходимо проводить санитарные вырубки и на их месте незамедлительно высаживать новый лес. Благо, молодые сосны короед не трогает.

На обратном пути Женя с мастером обсуждают планы на ближайшие дни. Разговаривают на равных. Всякие женские штучки на службе Евгения не приемлет. Все эти охи, ахи, закатывания глазок и надувания губок отнимают много времени — а его никогда нет.

— Хочется вложиться по полной, чтобы мы были не хуже других. Да что там не хуже — надо лучшими быть! — улыбается девушка. — Кстати, у нас сейчас показатели растут, зарплаты поднимаются, что еще надо? Зарплаты — это вообще самое главное. Когда люди получают достойное вознаграждение за труд, они и к работе совсем по-другому тогда сразу относятся, это уже проверено!

Пока же Лоевский лесхоз в крепких середнячках. В области занимает 12-е место из 21. Евгения говорит, могло бы быть и лучше, но пока выбиться в лидеры непросто.

— Рейтинг в лесном хозяйстве — штука интересная. Вот, к примеру, у нас в лесхозе нет ни охотничьего хозяйства, ни питомника. А это все — и дополнительные деньги и продуктивность. Было бы это у нас, мы бы в пятерку лучших вошли, однозначно.

Потому в ближайших перспективах Евгении заложить в лесхозе питомник. Потом еще что-нибудь придумает: очень же хочется, чтобы всем ее 190 подчиненным было спокойно за тонкой спиной самого молодого в лесной отрасли руководителя. И Женя снова идет в лес — под романтичный бит Jah Khalib.