Дневники из 90-х: как белорусский дальнобойщик попал на Запад и пережил культурный шок

Контакт с западной цивилизацией развенчал мифы советской пропаганды.

Сайт abw.by продолжает публиковать воспоминания белорусского водителя из 1990-х.

Предыдущие материалы цикла "Дальнобой, начало. Дневник водителя из 1990-х" вы можете прочитать (здесь https://www.abw.by/novosti/autotravel/207390/) и (здесь https://www.abw.by/novosti/autotravel/207395/).

"Вот он, технологичный рай. И все здесь продумано и замечательно, жаль только не для всех, - думал я, колеся в ночные смены по Европе. - Жаль, что мировые политические деятели и капиталистический уклад жизни не дают права пользоваться всеми этими благами всем жителям Запада, этим пользуются только избранные богачи". Такой делал я вывод из советской пропаганды.

Меня злила эта мысль, эта вопиющая несправедливость, я хотел знать об этом больше и первое время в Германии, Франции и Италии намеренно искал бездомных. Я хотел видеть их, но не мог найти. Я встречал странных людей, особенно много их было на юге Европы, но эти люди ничего не потеряли, не разорились. Они бездомные, но по собственной воле у них нет работы. Зато есть машина, палатка у моря или хижина, и они не нуждаются. Да, по определению они без постоянного места жительства, но думаю, что многие жители наших советских домов с дровяным отоплением и удобствами на улице без сожаления поменялись бы на хижину у моря и поднялись бы в статусе, переехав сюда в кемпинг или в даже в палатку к морю. Однажды я так прожил у моря чуть больше двух месяцев - это один из ярких и счастливых периодов в моей жизни.

Я особенно и искренне переживал за бездомных, поэтому хотел найти их здесь. Если верить советской пропаганде, их здесь не просто много, а большинство. По сути, как вещали ораторы на уроках политинформации, вся Европа должна состоять из бедных районов с небольшими райскими островками-кварталами толстосумов.

"На какой сто первый километр всех этих бедняков вывезли, где они все?" - думал я, исхаживая вдоль и поперек улицы городов и поселков. Я искал бедняков и бездомных в каждом городе, в котором останавливался. Ходил пешком, пытаясь найти трущобы и районы с плохой репутацией, где по идее должны были быть коробки от холодильников, а в них - бедные несчастные люди. Иногда я находил резервации, где жили эмигранты. Но они не были бездомными, в резервациях их учили языку и давали профессию, адаптировали к новой жизни. Жили они там нормально, говорить с ними было не о чем, они даже не понимали, о чем я их спрашиваю, о какой социальной несправедливости говорю.

Однажды я все же нашел бездомного. Настоящего, такого, как показывают в кино. Весь обросший длинными волосами, с тележкой из магазина, одетый во сто одежек, он спал прямо на улице большого города. В нем было только два отличия от образа бездомного из нашей пропаганды: он не был грязным и выглядел счастливым. У человека была поломана нога, лангета была поверх одежды.

Я без колебаний заговорил с ним. Мне было интересно узнать, как он без медицинской страховки со сломанной ногой умирает прямо здесь, на улице, когда подхватывает какой-нибудь вирус или замерзает насмерть холодными ночами. В том, что он непременно умирает, сомнений не было. Я даже успел представить, что иногда он падает в голодный обморок и лежит с распухшей ногой, а люди бездушно проходят мимо. "И вообще, где он взял эту лангету? - думал я. - Бедняге даже гипс не положили. Кошмар!"

- Да не умирал я ни разу, - удивленно посмотрел он на меня. - И вообще я счастлив! Я свободен! Без всей этой вашей цивилизации, морали и образа жизни. Я сейчас в городе только потому, что ногу сломал, а так живу южнее, в маленьком городке. И если что-то случается, я иду в монастырь или в больницу, там всегда помогут. Вот на ноге сделали операцию, спицу вставили, лангету подарили.

- Как кто оплатит? - он смотрит на меня еще более удивленно. - Не знаю, да и неинтересно мне это, кто-нибудь оплатит: монастырь, церковь, город или больница. А что? Я не понимаю, зачем вам там представляют нас как жертв капиталистического режима или как паразитов, бездельников? Мы, бездомные, для той же медицины очень даже полезны, или ты считаешь, что молодой врач, который начинает практиковать, сразу миллионеров "режет"? Смешно! Кто ему доверит? Молодые врачи сначала долго ассистируют, потом на нас, бездомных, тренируются, опробуют на нас все прогрессивные методы лечения и уже потом только… - он многозначительно поднял руку и словно скальпелем провел по воздуху, - режут тех, кто побогаче.

- И не мерзну я! - бомж смотрит на меня со снисхождением. - Когда холодно, можно же всегда на юг уехать. Если здесь холодные ночи застанешь, всегда есть где переночевать и еду взять горячую бесплатно! И одежду! Даже есть организации, которые о нас заботятся. В любом городе есть точки, где помогут бездомному.

Не старый еще, счастливый человек смотрит мне в глаза.

- О! - вдруг подхватывается он. - Кушать хочешь?

Я отказался, не хотел и не мог я тогда кушать. Смотрел на весь этот западный жизненный уклад и понимал, что здесь полностью реализован один из основных принципов социализма "от каждого по его способностям, каждому по его труду". Работаешь, думаешь - достигаешь. Не хочешь, не можешь работать - живи на улице, но даже если попадаешь на улицу, общество тебя не бросает. Как же здесь все логично и просто построено. Все сферы жизни организованы максимально понятно, все сделано ради качественной жизни всех социальных прослоек! Всех!

Шло время. Западная жизнь, культура, ментальность понемногу через воздух, еду, воду и кожу с их волшебно пахнущими душами-гелями постепенно впитывались в меня. Невозможно 20 лет быть советским человеком, а через год полностью принять уклад, культуру и философию иноземцев. Мне понадобились годы, чтобы привыкнуть к обилию и доступности продуктов, одежды, высококлассной техники. Какими же однообразными и пустыми казались мне автомобильные улицы Минска в мои приезды домой. Каким громоздким и нелогичным казался уклад жизни соотечественников. Тяжело было смотреть на дефицит всего и вся здесь и изобилие там. Мне было сложно принять то, что немало советских людей так и не дождались очереди на машину, квартиру и прочие блага. Сложно принять, что многие с притоком иномарок так до сих пор и не приняли автомобиль как средство передвижения, а возводят его в статус. В Европе студент, который подрабатывает воспитателем в детском саду, может позволить купить себе машину. Более того, у него при этом здесь возникает проблема выбора. И в этом выборе между дорогой низкой спортивной "гонкой" и маленькой удобной малолитражкой немецкий студент чаще предпочтет вторую. Кто-то выберет первый вариант просто потому, что у него есть такая возможность. Здесь у многих есть возможность выучиться, реализовать себя, заработать деньги и позволить себе нечто больше малолитражки.

Я даже не допускал мысли в своем Советском Союзе, что может быть такая техника, как Porsche, причем не как штучный товар, не как спортивная машина для гонок, а как обычный повседневный автомобиль. Я и не предполагал, что на них могут ездить молодые люди. Не думал, что спорткаром можно управлять на обычной дороге общего пользования со скоростью 200 км/ч и выше. Мне казалось, что купе и девушка в темных очках - это рекламное журнальное фото, пропаганда западной жизни, но никак не сюжет из повседневности.

А ведь не так давно, продолжая говорить образно, еще "вчера", на инструктаже я слушал Петра Эдуардовича, инженера автопарка по безопасности движения, который говорил мне, что я как молодой водитель не могу рассчитывать на то, чтобы сразу получить служебный ГАЗ-53, так как он оборудован очень мощным мотором - 115 лошадиных сил! В лучшем случае, если не будет ко мне вопросов после стажировки, я получу ГАЗ-52 с газовым оборудованием.

- Но если ты будешь достойно трудиться, быстро наберешься опыта, то к годам 25-27, может быть, все же получишь свою "пятьдесят троечку", а там, смотришь, к тридцати и на "сто тридцатого" сядешь, - рисовал для меня радужную перспективу инженер.

- В "сто тридцатом", - Петр Эдуардович высоко поднял указательный палец, - чтобы ты понимал, 150 лошадиных сил, не каждый справится.

Я не понимал, но спорить смысла не было. Сорокалетние мужики работали на "пятьдесят двойках" и годами мечтали о "пятьдесят тройках" и ЗИЛах. Про Avia думали блатные, приближенные и избранные с Доски почета, но на доске почета 20 человек, а Avia в автопарк пришло всего пять…

Жизнь так сложилась, что в скором времени после этого инструктажа я оказался в Германии. Здесь никто меня не спрашивал ни о возрасте, ни о стаже. Немцы считают: раз у человека есть водительское удостоверение с соответствующий категорией, значит, он прошел обучение, сдал экзамен, умет и может. Это ведь логично.

- Есть категория "А"? - говорили они. - Тогда, может, ты хочешь ездить по рабочим делам на мотоцикле? Сейчас же лето! Но только если он тебе понравится. Ты его видел, он стоит на входе в бюро, синяя Yamaha FZR 1000!

В тот момент я еще не знал, что в нем 145 (!) л.с., но мысленно извинился за эту измену перед своим "Восход 3-М" (15 л.с.), который ждал меня дома, потому что, конечно, да, хочу!

"Петр Эдуардович! - я слышал свой голос в шлеме, выезжая на автобан. - Мотоцикл с двигателем мощностью 145 лошадиных сил, и это на 230 килограммов массы. И эти странные немцы уверены, что я с ним справлюсь, потому что у меня в "правах" есть категория "А". Их не смутил ни мой возраст, ни мой стаж".

Первая передача, разгон 130 км/ч - да мой "Восход" до такой скорости не разгонялся ни на какой из передач.

Это если говорить о событиях недавних лет, а если говорить о сегодняшних буднях, то мне сложно постоянно переключать свое жизневосприятие, пересекая границу с востока на запад. Я забываю, что движение здесь организовано таким образом, что разберется даже ребенок или умственно отсталый человек, здесь сложно что-то нарушить, неважно, пешеход ты, водитель или пассажир. Здесь за рулем не нужно постоянно решать задачи и ребусы, думать за кого-то, постоянно предугадывать чей-то маневр и бояться, что в тебя что-то или кто-то прилетит. Здесь за рулем просто нужно контролировать свое транспортное средство, наблюдать и наслаждаться. Здесь за рулем получаешь неимоверное удовольствие и отдыхаешь на любом виде транспорта. Полиция и прочие службы работают для людей. Государственная машина, если ты в рамках закона, защищает и помогает тебе во всем, а не карает за все подряд.

Да, за деньги, но ты получаешь любую помощь или даже каприз в любое время суток. Люди, как бы это цинично ни звучало, живут здесь в достатке, от этого они простые, понятные и легкие в общении… Им не нужно думать, как дотянуть до зарплаты, есть ли дома горячая вода, не отключится ли свет в грозу, не размоет ли, не заметет ли дороги. В Германии все стихийные бедствия длятся с утра и максимум до обеда. К середине дня реки возвращают в русла, любое количество снега убирают с дороги, в мороз привезут людям, застрявшим в пробке, горячую еду, плед и топливо, в короткий период организуют переправу, объезд. В общем, контраст нереальный, привыкнуть к этому сразу по настоянию дяди у меня не получается, нужно время.

Спорить с крестным, говорить об этом нет смысла. Советский Союз уже история, а наша молодая страна идет вперед семимильными шагами, поэтому пусть история нас рассудит. Думаю, лет через пять, максимум через десять, уже в XXI веке, по М1 будут "пролетать" Porsche с открытым люком, за рулем которых будут обычные белорусские студентки или пенсионеры, спешащие к внукам по скоростным белорусским автобанам…

Автобус катится, скоро нам с дядей меняться - начнется его смена. Но прежде мы остановимся поужинать в ароматном придорожном кафе. Дядя, конечно, возьмет кофе, а я - чай. Между рейсами я почему-то скучал именно по чаю. Странно, но в этой стране я слышу густой аромат чая и люблю дышать его паром. На десерт мы возьмем те конфеты, название которых я так, наверное, никогда не запомню. "Нужно записать", - очередной раз напоминаю я себе. Немецкие конфеты просто тают во рту! Что за начинку они в них кладут? Привыкание к этим конфетам с последующей ломкой с первого раза гарантировано. Я прямо сейчас буквально почувствовал их вкус и запах, у меня заныли суставы. А еще дядя обязательно притащит с собой в кафе этот разобранный комп или блок питания от него и будет совать вилку штепселя в розетку, при этом меряя тестером выходное напряжение.

Теплый летний вечер заканчивается, я наслаждаюсь каждым мгновением за рулем, наслаждаюсь дорогой, уже вижу огни заправки, съезжаю в полосу торможения, "снижаюсь".