Всем Мадура

Белорусские власти продолжают штопать свой «тришкин кафтан».

Опыт «белорусской модели», как и экономической модели Чавеса - Мадуро, имеет всемирно-историческое значение - это образец того, как государство не должно управлять экономикой.

Что касается Венесуэлы, возможно, я тут не совсем прав. Поскольку трудно судить, что в экономической катастрофе нефтедобывающей страны «заслуга» ее правительства, а что - результат внешнего давления. Которое, несомненно, имело место. Судя по впечатлениям работавших там наших граждан, вина правительства все же побольше. Но опыт «белорусской модели» нам как-то ближе, что позволяет проанализировать его более обстоятельно.

Сегодня наши чиновники говорят, что «белорусская модель» уже изменилась, стала более рыночной. И волюнтаризма стало поменьше, и свободы предпринимательства побольше. Но ведь общество как деградировало с начала 2000-х, так и сегодня деградирует. Экономика как стагнировала с 2009г., так и продолжает стагнировать. Уровень жизни населения как начал снижаться с 2011г., так и снижается. На деле «белорусская модель» как царила в Беларуси, так и царит. Лишь наиболее одиозные свои проявления временами маскирует.

Однако проблема не в отдельных глупостях власти или ее просчетах. Проблема в том, что «белорусская модель» в своей основе разрушительна. И попытки ее модернизации под конкретные требования момента не могут изменить этой ее сути.

Сама по себе «белорусская модель» основывается на очень ограниченном количестве принципов. Первый - основной задачей государства является поддержание социально-политической стабильности в стране. Второй - государство в лице госаппарата имеет право принимать любые меры для выполнения этой задачи. Другие принципы построения этой «модели» для экономики не столь существенны

Задача как задача. В конце концов, стабильность социально-политического положения в стране является задачей любого правительства. Специфика «белорусской модели» в том, что социально-политическую стабильность было решено обеспечить через сохранение не только социальной структуры общества, но и структуры экономики и госуправления, сложившихся в советское время. администрация Лукашенко заместила ЦК КПБ, занимаясь и общегосударственными вопросами, и экономикой, и идеологией. Дань времени в виде допуска частного капитала считалась временной и вспомогательной. (Помните - «пожать руку последнему бизнесмену».)

Именно в этом была ошибка. Структура экономики (преобладание крупных промышленных комплексов, для которых внутреннего рынка было недостаточно) существенно отставала от западной еще в советское время, а крайний недостаток средств на модернизацию в 90-е вследствие развала СССР ситуацию только усугубил. В этой структуре промышленность отторгала современную технику и технологии. Разрыв в техническом и технологическом уровне производства, уровне производительности труда только нарастал. Соответственно, снижался уровень конкурентоспособности продукции, падали объемы производства.

Структура госуправления экономикой слепо копировала советскую, игнорируя тот факт, что малая страна не могла себе позволить тот шлейф вспомогательных служб (отраслевые НИИ, КБ, промкооперацию, сервисно-сбытовые сети и пр.), причем во всех отраслях, на которые опирались предприятия в советское время. В результате управление экономикой было утеряно, осталось только бездумное выкачивание из нее ресурсов для «государственных нужд» и не менее бездумная «поддержка» разоряющихся предприятий, некоторые из которых спасти было и невозможно.

Ошибка с отсутствием структурных реформ в экономике была усугублена стремлением любой ценой сохранить советскую социальную структуру. С 30-х гг. в СССР было принято выстраивать социальную структуру на базе размещения промышленности. Исходя из численности работающих в промышленности выстраивалась и социальная сфера. С массовым перемещением работающих из промышленности в сферу услуг и серый сектор экономики связь была разорвана.

Нужно сказать, что большая часть населения хотела бы сохранить советскую социальную структуру. Но надежды на это исчезли с развертыванием кризиса. Численность работающих на госпредприятиях падает еще до их модернизации. Старые социальные связи рушатся. Попытки административным нажимом сохранить численность на госпредприятиях провалились, при этом введя эти предприятия в бессмысленные затраты. Растет миграция и число самозанятых. Социальная структура в стране сильно отличается от той, что была 10 лет назад, а та, в свою очередь, совсем не похожа на советскую.

В этих условиях задача госаппарата по сохранению социально-политической стабильности в стране становится бессмысленной. Структура экономики, а вслед за ней и социальная структура общества рушатся не только и не столько вследствие ошибок власти, сколько по объективным причинам: их несоответствия потребностям экономики и внешнеполитической ситуации. Попытки административным насилием сохранить отжившие структуры, что в экономике, что в социальной сфере, приводят лишь к диспропорциям, замедлению развития, провалам.

В результате, не имея общественно значимых задач, но располагая огромной властью, госаппарат занят лишь борьбой за самовыживание и сохранение власти, да внутренними дрязгами и коррупцией. Задуманный авторами «белорусской модели» как двигатель прогресса, сегодня он превратился в тормоз, способный погубить страну.

А ведь есть в мире примеры и того, как надо работать государству. Все развитые страны пережили ломку структуры экономики в 70-80-е гг. Было закрыто множество предприятий, возник даже «ржавый пояс Америки», но безработица выросла не надолго и не намного. При самой активной поддержке государств возникли новые рабочие места и сформировалась новая социально-политическая структура. Сегодня, в кризис, все государства тоже пытаются стимулировать упреждающее развитие социальной структуры своих стран. Пусть это и не всегда нравится населению.

А мы все пытаемся штопать свой «тришкин кафтан».

Александр Обухович, «БелГазета»