Илья Барабанов: Ни о чем не жалею, буду ходить на митинги

Первично - это уничтожение авторитаризма, считает активист.

22-летний Владислав Барабанов - один из фигурантов "московского дела", возбужденного после акции протеста 27 июля в Москве. Уголовное преследование Барабанова и еще четырех человек было прекращено на этой неделе (один из них так и не был арестован). Барабанов рассказал Би-би-си, как он провел около месяца в СИЗО.

- Как ты узнал, что выходишь из СИЗО?

- Я сегодня получил еще одну пачку писем. Лежал на койке, дочитывал их, и тут ко мне приходит дежурный и отводит в кабинет, где нам сообщили, что уголовное преследование в отношении нас прекращается.

- Чем ты займешься сейчас, когда вышел на свободу?

- В первую очередь я хочу выйти в одиночный пикет за остальных фигурантов, которые до сих пор находятся в застенках по абсурдным обвинениям. Эта ситуация меня не остановит, я буду продолжать бороться.

- А тебе как-то объяснили, почему именно тебя и еще троих фигурантов дела 212 отпустили из СИЗО?

-  Почему именно нас - непонятно. Предполагаю, что в наших материалах дела вообще ничего не было. Лично в моем деле фигурировали два скриншота из видео. На этих двух скриншотах абсолютно ничего нет. Возможно, им не до чего было докопаться.

- Чем ты в СИЗО занимался?

- Дочитывал "Эгоистичный ген" Ричарда Докинза. Там будни одинаковые. В основном отвечал на письма.

Были мысли заняться спортом, поддерживать себя в физическом состоянии. Я один раз был на прогулке, думал, там получится себя в форме поддерживать. Но этот прогулочный дворик - это кошмар. Просто четыре стены, неба не видно, одна полоска. Там грязно и пыльно.

Пытался за веганский рацион сражаться с администрацией, писал заявления. За это время написал восемь-девять заявлений по разным поводам. И вот последнее заявление написал, чтобы мне в письменной форме предоставили причину нерассмотрения моих предыдущих заявлений. То есть они не рассматривали их вообще.

Но получилось добиться того, что еду начали накладывать с разных половников. Я хоть питался макаронами, картошкой и перловкой. Сначала все накладывали одним половником, то есть касались мяса, потом этот же половник в макароны, макароны перемешивались с мясом - и я не мог это есть.

Я пытался это изменить и хотя бы чем-то питался там. Ну и получал передачки. В общем, это реально [не есть мясо в СИЗО].

В следующий раз корреспондент Би-би-си встретилась с Барабановым у Тверского суда, где зачитывали приговор Константину Котову - активисту дали четыре года колонии за неоднократные задержания на митингах.

У суда собралось несколько десятков человек, которые не смогли попасть в зал заседания. В какой-то момент к суду приехали сотрудники полиции и в мегафон стали требовать от собравшихся "не мешать проходу граждан". Люди стали кричать полицейским: "Позор" и "Уходи". Когда с территории суда стали выезжать машины для перевозки людей, активисты стучали по бокам машин и кричали: "Невиновен".

Барабанов отвлекается от разговора с Би-би-си и тоже кричит: "Позор". На вопрос, не боится ли он, что его еще раз задержат, отвечает: "Страшнее в такой стране жить".

- Как ты провел эти два дня на свободе?

- Вышел из СИЗО, встретился со своими друзьями, выразил всем благодарность всем людям, которые боролись за нашу свободу. На следующий день посетил мероприятие от "Правозащиты Открытки". До этого был на двух судебных заседаниях у Коваленко и Жукова.

Сегодня хотел посетить Котова, но не попал [в здание суда]. Ему вынесли жуткий приговор. Четыре года - это кошмар! Четыре года за то, что человек выражал свое мнение, не боялся его высказывать - это кошмар, это нездорово. Это показательный пример отношений власти и людей, которые имеют какую-то альтернативную позицию.

- Ты собираешься на все суды ходить - или только на "московское дело"?

- Я бы посещал вообще все суды. Это важно - солидаризироваться со всеми людьми, которые сталкиваются с фабрикованными уголовными делами.

Я хотел к Азату Мифтахову (студенту МГУ, его обвиняют в причастности к нападению на офис "Единой России". - Би-би-си) еще сходить, но сегодня не получилось из-за того, что [в суде] все задержали.

- Как ты оказался в Москве? Ты же из Нижнего Новгорода.

- Я приехал 27 июля на мероприятие, на митинг, после которого был задержан. В Нижнем я тоже занимался политической активностью, выходил на одиночные пикеты.

- Как раз после митинга 27-го числа власти стали заявлять, что на акции протеста в Москве приезжают совсем не москвичи. Ты вот такой приезжий. Почему ты решил приехать на митинг в Москву?

- На самом деле, такие митинги и пикеты - у них может быть основная повестка одна. Но много людей посещают такие мероприятия со своей целью - или просто выразить свое несогласие.

-  Ты лично за что выходил 27-го числа?

- Я абсолютно не согласен с государственным курсом, не согласен с действующей властью. Меня пугает то, что происходит в стране.

У нас проблем очень много, начиная от гражданских свобод и заканчивая экономической формацией. Перечислять все устанешь. Против всего этого надо выступать, важно еще предлагать что-то.

Но первично - это уничтожение авторитаризма, и второе - развитие гражданского общества. И тут неясно, что из чего должно вытекать. Либо из развития гражданского общества мы уничтожаем авторитаризм, либо мы уничтожаем авторитаризм - и возникает больше свободы и благоприятная среда для развития гражданского общества. Непонятно, что чему будет предшествовать, но это первичная задача, которой нужно добиться.

- Зная, что с тобой произошло 27 июля, ты бы еще раз пошел на митинг?

- Конечно. Я ни о чем не жалею, я буду продолжать ходить на митинги. Нам сейчас нужно поддерживать информационный фон и оказывать поддержку всем фигурантам, которые остаются в застенках.

- Можешь рассказать, в чем именно тебя обвиняли? По другим фигурантам "московского дела" была какая-то конкретика - вроде "кинул стакан", а с твоим делом было вообще ничего не понятно.

- В моих материалах дела было два скриншота из видео "Наша попытка свергнуть власть", которое, по моему мнению, залили причастные к фабрикации этого уголовного дела. При этом в этом видео нет ничего, что можно было подвести под 212-ю статью. Я не делаю там ничего.

- Просто стоишь?

- Если придерживаться юридических понятий, то даже не было факта установления моей личности, не было экспертизы о том, что это я, как это должно быть. Там изображен человек, очень похожий на меня, который ничего не делает. Просто захват его движений в какой-то момент.

- Ты будешь объединяться с другими фигурантами дела, которые уже вышли из СИЗО? Какие-то свои акции устраивать?

- Да, хотелось бы, чтобы все, кого коснулось дело, проявляли максимальную солидарность. Надеюсь, у нас получится вести эту повестку совместно. Просто что касается этого дела: есть люди, политическая активность которых - либо ее вообще не было, либо она была минимальной. На кого-то это дело могло как-то повлиять или напугать. Но не нужно этот акт устрашения так воспринимать.

- С кем-то ты в СИЗО познакомился? Сколько у тебя было человек в камере?

- Конкретно в СИЗО у меня была четырехместная камера. В ИВС я сменил пять камер - и две камеры в спецприемнике. В СИЗО очень много человек сидят по 228-й статье, когда им пытаются вменять сбыт, когда подкидывают наркотики.

- К тебе было в СИЗО какое-то особое отношение из-за того, что у тебя политическое дело?

- Мне кажется, им давали такие установки. Особенно, когда я стал предавать огласке какие-то проблемы, с которыми столкнулся в СИЗО. Меня посещали представители ОНК, СПЧ - и я заявлял о проблемах.

В первый же день мне пришлось столкнуться со сборными отделениями. Это отделения, где содержат заключенных в момент их прибытия в СИЗО, до встречи с адвокатом. Они не сразу людей по камерам разводят, а ждут, когда соберется народ - и тогда ведут по камерам.

Во-первых, это условия антисанитарии - там грязь, не смываются туалеты, невозможно дышать, особенно когда помещение полностью накуренное. Там просто был туман из никотина. У меня начала болеть голова, я просил меня перевести в другое отделение.

На просьбу дать воды, говорили: "Пейте из крана". Я там провел с часу дня до трех часов ночи в первый день. И дальше с этим сталкивался не один раз. Писал заявление на имя начальника СИЗО, его не рассмотрели.

Но когда предавал огласке проблемы, ко мне приходил дежурный по нашему корпусу - не знаю, как правильно называется его должность - и проявлял интерес к моим проблемам: все ли в порядке, нет ли конфликтов с сокамерниками, с сотрудниками СИЗО?

- Прошло два дня, ты успел со многими пообщаться. Появилось понимание, почему именно твое дело было прекращено?

- Когда мне задали вопрос в тот день, сказал, что предполагаю, что в моих материалах дела абсолютно ничего не было, не до чего было докопаться. И, вероятно, поэтому они выявили тех людей, до которых сложно докопаться.

- Но при этом Костенок, например, признал вину, и его все равно отпустили.

- Первоочередно, конечно, это очень мощная кампания в поддержку. Если бы не было никакой огласки, мне кажется, нас бы всех позакрывали.

Тут идет работа на какой-то имидж власти. Пытаются играть в игру, как будто у нас есть какое-то правосудие в стране. Я думаю, это было сделано с целью убрать политическую мотивированность этого дела: у нас нет политзеков, у нас есть люди, которые призывают к экстремизму и насильственным действиям.