Как технологии меняют власть

Уровень технологий уже давно стал одним из факторов успешности стран и народов.

Все больше «пророков от искусственного интеллекта» со всех углов трубят о наступлении эры киберпанка и сингулярности. Но если оглянуться вокруг, то становится понятно, что мы пока еще не живем в мире, описанном в таких популярных фильмах как Матрица, Назад в Будущее или Звездные войны.

Хотя отдельные технологии и продукты (от очков виртуальной реальности до космических полетов доступных обывателям, и контроля Верховной Рады искусственным интеллектом) уже практически вошли в нашу повседневную жизнь.

Предлагаю разобраться, как современные технологии, доступные уже сейчас, будут трансформировать природу власти и влияния в следующие 3−7 лет в мире.

1.Меньше влияния на операционном уровне

Благодаря «дигитализации» государственных услуг убирается много слоев взаимодействия гражданина с государством, в следствии чего нивелируется человеческий фактор при оказании стандартных услуг. Очевидное преимущество этого тренда — минимизация коррупции в отношениях между гражданином и бюрократом.

Из недостатков — недостаточная гибкость в оказании услуг на начальных стадиях интеграции, так как внедряемые системы поначалу не будут учитывать все возможные вариации (на какие-то специфические запросы у систем не будет алгоритмов работы). Но этот недостаток решаем, если правильно построить обратную связь системы и организовать процесс внесения изменений.

2. Власть переходит к архитекторам

Процесс проектирования, разработки и интеграции любой системы (от сайта для регистрации места жительства до ракеты) потребует от одного года до пяти лет, а то и более. И основные принципиальные решения по тому, как будет функционировать система и о приоритетах ее функционирования — принимаются на начальных стадиях проектирования. После начала работы такой системы, изменить что-то на фундаментальном уровне (архитектуру) очень сложно.

Поскольку в нашей жизни становится все больше таких систем, и они покрывают все больше сфер нашей жизни (от мобильного телефона до сложных систем электронного голосования, медицины и так далее), власть все больше уходит с оперативного уровня на уровень архитектуры.

Политических решений по поводу принятия той или иной архитектуры пока еще очень мало, но очевидно, что в будущем подобные вопросы будут очень сильно политизированы, так от них будет зависеть очень многое в ежедневном и долгосрочном развитии социумов и народов в целом.

3.Большая зависимость от внешних технологий

Торговая война двух первых экономик мира (США и Китай) показала, как зависимы страны друг от друга в технологическом и интеллектуальном плане.

Например, из-за санкций, направленных на китайскую компанию Huawei, ей было запрещено пользоваться операционной системой Android и процессами Qualcomm, что чуть было не заблокировало бизнес производителя телефонов, находящегося в тройке самых успешных в мире.

В будущем объем инвестиций в технологии и интеллектуальную собственность только увеличится, что еще больше повысит зависимость стран друг от друга и сделает невозможным создание конкурентного набора критичных технологий какой-либо одной страны.

Поэтому при разработке политики баланса использования внешних и внутренних технологий нужно будет учитывать геополитические риски, ведь она будет существенно влиять на зависимость стран и их элит от внешних поставщиков технологических решений.

4. Прямое и индивидуальное взаимодействие с избирателями

Раньше взаимодействие «столичных» элит с избирателями осуществлялось через локальные элиты, разветвленную цепь посредников и агентов.

Основная причина — необходимость работы с совершенно различными группами избирателей, балансирование и отражение их интересов на политике страны.

С появлением средств машинного обучения, технологий deepfake (синтеза поддельного изображения человека, с помощью искусственного интеллекта), а также более индивидуальных каналов доставки информации (социальный сети), политики на национальном уровне получают эффективные инструменты, благодаря которым они могут взаимодействовать с избирателями напрямую. Что ставит под вопрос необходимость в сложившейся сети локальных элит, локальных лидеров мнений и так далее.

Очевидно, что в будущем такие локальные посредники будут почти не нужны, а индивидуализация взаимодействия между политиками национального уровня и избирателями будет все более технологизирована.

Безусловно, изменения в природе власти и влияния влекут за собой возникновение новых конструкций элит, перераспределение ресурсов между социальными группами и создают социальную турбулентность.

Особенно это видно в военной сфере, где уже сейчас, благодаря новым технологиям, начинают пересматриваться все основные стратегии, тактики, организационные структуры и корректироваться доктрины. Даже существующая робототехника и системы автономного боя с искусственным интеллектом уменьшают скорость принятия решений и на порядок (или даже несколько) увеличивают точность, что в перспективе делает неконкурентоспособным большую часть современного вооружения.

Что делать? Можно ли сохранить статус-кво во власти и влиянии?

Поскольку уровень технологий уже давно стал одним из факторов успешности стран и народов в глобальной конкуренции, остановить тренды глубокой интеграции технологий с социумом и технологизации взаимодействия между политиками и избирателями — невозможно.

Единственное, что можно сделать — минимизировать социальную турбулентность из-за перераспределения власти и влияния, через эффективно отлаженную обратную связь в проектируемых национальных системах, индивидуальный подход к внедряемым внешним системам и технологиям — адаптацию к локальным особенностям, и государственное лидерство в технологиях, которые позволят на равных участвовать в технологическом обмене с другими государствами для обеспечения долгосрочной безопасности.

Виталий Гончарук, «Новое время»