Иран и страшный сон Путина

Государственная машина Тегерана все чаще начинает давать сбои.

Иранская власть признала, что украинский самолет был сбит ракетой. Ну, разумеется, «по ошибке». Практически сразу же в иранских городах начались мощные, как для этой страны, акции протеста.

На первый взгляд, причинно-следственная связь между этими событиями — довольно косвенная. На самом деле она — намного более прямая, чем может показаться.

Когда будете смотреть на фотографии протестов, опубликованные в любом источнике, обратите внимание на одну деталь: многие женщины в рядах протестующих — без платков. С закрытыми лицами (чего шиизм и, соответственно, иранские исламские (шиитские) власти вовсе не требуют — женщины закрывают лица, просто чтобы не быть опознанными), но с непокрытыми головами. При том, что за непокрытую голову женщинам грозит реальное наказание. Да, в последние лет 10−15 на практике платок иранской женщины может вообще ничего реально не закрывать, а просто обозначать свое присутствие, он может быть полупрозрачным — но он обязательно должен быть. И когда женщины выходят на протесты с закрытыми лицами, но без платков — это демарш, это символ.

Казалось бы, какое отношение имеет внешний вид женщин и демонстративное игнорирование принятых правил к акту государственного терроризма? А это может означать одно: протесты носят антисистемный характер, и сбивание ракетой самолета стало поводом, но не первопричиной.

Во многих публикациях приходилось встречать: мол, режим религиозных фанатиков, только и мечтающий, чтобы уничтожить всех «неверных». Еще тридцать лет назад все было очень близким к описанному. Но к настоящему моменту режим фанатиков эволюционировал в обычный «нормальный» тоталитарный режим с претензиями на геополитическое лидерство — опять-таки, вполне типичными для всех тоталитарных режимов. А сами религиозные фанатики превратились в обыкновенную бюрократию — точнее, в номенклатуру. Опять же, как это и происходит во всех случаях «мы наш, мы новый мир построим».

Ислам как идеология в нынешнем Иране — практически то же самое, чем был коммунизм в брежневском СССР. И, судя по различным источникам, иранское общество близко к советскому в брежневские годы: основы идеологии большинство считает незыблемыми, но в то же время оно явно устало от слишком пуританского следования этой идеологии и слишком большого ее места в повседневной жизни.

Опять же, о внешнем виде: черные хламиды до пят многие иранские женщины давно уже сменили на жакеты с брюками: руки и ноги должны быть закрытыми — вот вам, пожалуйста, и отцепитесь. И снова аналогии с СССР: вплоть до самой горбачевской перестройки школьников и студентов заставляли коротко стричься. Не редкостью были статьи в газетах, осуждающие футболистов: мол, отрастили патлы, а у советских футболистов должны быть советские прически. Только около 1970 года советские женщины стали более-менее массово носить брюки и еще долго ловили и устное, и выраженное в СМИ общественное осуждение. Опять же, вплоть до самой перестройки школьным учительницам и вузовским преподавательницам, а также сотрудницам официальных учреждений запрещалось приходить в брюках на работу. Так что и в этой сфере уже непонятно, чего в сегодняшнем Иране больше — сугубо исламских требований, или же чисто тоталитарной регламентации.

И, как в любом тоталитарном государстве, государственная машина все чаще начинает давать сбои, а государственные институты все больше начинают производить один-единственный продукт — канцелярские бумажки. А еще их все больше поражает синдром перебдения, он же синдром изображения бурной деятельности. Когда мнение начальства важнее, чем реальный результат. Так что, в принципе, да: в случае с украинским самолетом это могла быть и ошибка. Нужно было показать свое сверхусердие — вот и показали.

Совершенно не случайно СССР засекречивал факты авиакатастроф — вплоть до того, что жертв поспешно хоронили в братских могилах без опознания, безо всяких прощальных церемоний и без памятников в последующем. Просто утилизировали — главное, чтобы поскорее с глаз долой. А начиная с 1970-х годов, СССР практически каждый год оказывался «лидером» как по числу самих катастроф, так и по количеству погибших в них. Практически все время ходили слухи: то там самолет разбился, то там ракета по ошибке сбила. Официально не сообщалось ничего.

Начиная с 1990-х, одним из мировых «лидеров» по количеству авиакатастроф стал Иран. За 30 лет (с 1990 по 2019) в Иране с иранскими самолетами произошло 9 катастроф (плюс еще одна с иранским самолетом за границей) с количеством погибших более 50 человек в каждой, и 5 катастроф (плюс две с иранскими самолетами за границей и одна с иностранным самолетом на территории Ирана) с количеством погибших от 20 до 50 человек в каждой. Плюс множество более мелких.

Казалось бы, иранцы должны давно привыкнуть к авиакатастрофам как к части реальности. Как это было с гражданами СССР. А потом случилось 1 сентября 1983 года. Был сбит пассажирский самолет, летевший из Нью-Йорка через Анкоридж в Сеул. Советское руководство сначала врало и напускало туман — точно так, как сейчас иранское. Потом, под давлением неопровержимых доказательств, призналось — но так, чтобы переложить вину на «американскую военщину» и на «сами виноваты». Точно так же, как Иран сегодня. Точно так же оправдывало свои действия «напряженной обстановкой» и «ошибкой».

И это была точка невозврата. Варварскую атаку на гражданский самолет осудили даже коммунистические партии многих стран. Но не это было главным. Нет, в СССР не было массовых протестов. Был шок. Была всеобщая подавленность. Оцепенение. Было всеобщее ощущение, что мир перевернулся вверх ногами и рухнул. Это чувствовалось почти физически — люди только об этом и говорили, об этом заводили разговор случайные встречные. Это было всеобщее крушение иллюзий. Крушение идеалов.

Да, до того момента большинство граждан были недовольны тогдашней властью. Смеялись над ней и презирали ее. Но это удивительным образом сочеталось с лояльностью к той власти. Люди верили, что, вопреки всему, СССР — это, все же, оплот добра, а США — средоточие зла. Верили, что, как говорили в те годы, «в общем и целом» и «вопреки отдельным недостаткам» СССР воплощал честность и справедливость. Что СССР брежневской эпохи не был способен на преступления.

И вся эта убежденность в одночасье рухнула. Люди увидели и услышали: СССР — тот самый, который «мы за мир» и «свободу угнетенным» — совершил зверское убийство ни в чем не повинных людей, а власть стала врать и изворачиваться. Да, большинство не знало о том, что сбивать пассажирские самолеты запрещено. Люди просто увидели в этом нечестность и аморальность. И то, что их сделали негласными соучастниками. Даже жалкие остатки той картины мира, которую рисовала советская пропаганда, даже это нейтральное «в общем и целом» — все это мгновенно испарилось. Это было уже совсем другое советское общество. Всего через полтора года оно на ура будет приветствовать Горбачева с его перестройкой.

Опять же, открытых протестов не было. Но если вернуться к тому, что в тоталитарных государствах одежда и прически являются верными индикаторами настроений… Именно в 1983 году в СССР произошел качественный скачок. И девушки, и парни стали делать модные тогда завивки в стиле «афро», красить волосы в несколько цветов одновременно — по знакомству, поскольку ни одна парикмахерская таких услуг не выполняла. Именно тогда парни стали ходить с серьгой в ухе. Именно тогда люди открыто стали слушать андерграундные группы и крутить их на дискотеках. Милиция за это уже никого не задерживала. Тихо сошла на нет андроповская охота на прогульщиков, облавы в магазинах и кинотеатрах. Что-то в системе надломилось.

Похоже, нечто подобное произошло в Иране: носители протестных настроений укрепились в них, но те, кто искренне верил и проявлял лояльность… Если кумиры рушатся, то вдребезги. Как и СССР в 1983 году, иранский режим потерял лицо. Сам поставил под сомнение провозглашаемые им идеалы. Сам перечеркнул свои претензии на звание «оплота добра».

При чем здесь Путин? В России все время происходят разные катастрофы. (Увы, мы, украинцы, не обращаем внимания на эту разницу между нашими странами.) Все время что-то падает, горит, тонет, взрывается. Россияне этим недовольны, россияне ропщут — но «в общем и целом» остаются лояльными Путину. Ощущение невозможности что-то изменить? Да, и оно тоже — есть и такая разновидность лояльности. Но рано или поздно произойдет нечто такое, что перевернет мир. Как пели «АББА», «the king will lose his crown». Рано или поздно произойдет нечто такое, что Россия вынуждена будет признаться — даже не столько в преступлениях, сколько во лжи. Тот, кто изображал себя святым, окажется страшным грешником, причем на глазах у всех. И это тоже будет точкой невозврата.

Наступит момент, когда миллионам россиян, не утративших человеческий облик, станет нестерпимо, невыносимо стыдно за то, что они делали, говорили и думали в эти годы. И никакая пропаганда тогда уже не спасет.

Борис Бахтеев, «Новое время»