По его воле белорусы остались бедными

Рабочие за четверть века не разбогатели, а обеднели.

Александр Лукашенко посетил Гомель и пообщался со своими соратниками. Провел, так сказать, расширенный хозпартактив областного масштаба перед выборами, на которых он рассчитывает победить.

Это традиционная ситуация, которая сложилась очень давно и ни разу не прерывалась. Тем не менее, время и, как говорится, пространство изменяются, а вместе с ними и люди.

Об изменениях, случившихся за очень продолжительный период его правления страной, он и рассказал прибывшим на совещание к нему гомельчанам. Известно, что Лукашенко любит исторический и экономический подход к анализу событий. Эти два метода он использовал и в Гомеле. Начал он изложение своей речи со времен, к которым белорусы непосредственного отношения не имели – они стали жертвами неких злоумышленников. Дело, как повествовал Лукашенко, обстояло так: после распада Советского Союза белорусы оказались брошенными на произвол судьбы, которых вынудили преодолевать последствия чернобыльской катастрофы. Самостоятельно.

Разумеется, времена оказались тяжелыми, но, следует заметить, для советских людей, видавших и переживших всякое, эти новые времена исключительно тяжелыми не стали. А рассказ Лукашенко больше относится к метафорам и гиперболам, к беллетристике, а не к документальному свидетельству. Мол, повторяет он, времена были очень тяжелые не только потому, что белорусы оказались босыми, бесштанными, голодными, лишенными средств для жизни и существованию. И вот встала проблема, что со всем этим делать, как его улучшить.

Надо отметить, что такими «жареными» сюжетами и сценариями были переполнены все постсоветские СМИ. А реальные перемены шли по- своему, подчиняясь логике, по которой изменялась жизнь. Ключевое слово здесь — самостоятельность, необходимость обустраивать собственными силами свое суверенное государство. Это одновременно и высшая национальная ценность, и главный инструмент, чтобы по уму обустроить страну и общество.

С другой стороны, после стенаний о том, что белорусы оказались бесштанными, разутыми и голодными, им начинали подавать милостыню, видя в них настоящих нищих. На самом же деле, никогда белорусы нищими не были. По крайней мере, в привязке к конкретному периоду времени, в сравнении со своими ближайшими соседями. Все жители постсоветского пространства были одинаково богатыми.

То есть бедными.

С той поры одни стали богаче, иными за прошедшие годы не столько добавили в корзинку, сколько поиздержались. А белорусы? Выступая в Гомеле, Лукашенко заявил, что «мы», а фактически он сам, избрал бедность для населения: «Мы смотрели на развитие своего – своей экономики, промышленности, давали возможности нашим людям заработать. Небогато живут люди, и вы небогатые, вы не олигархи. Но мы знаем, как жить, и мы живем на своей земле». Как говорится, скромно, в достойной бедности, получаем по труду.

А мало получаем, потому что от богатых стран отстаем в производительности труда. Главное, чтобы фабрики и заводы работали, чтобы из каждой трубы в небо поднимался густой дым.

Разумеется, если бы производительность труда была высокой, то заработки и пенсии были бы большими, как в той же Германии или Швеции. И современное белорусское общество было бы иным, похожим на европейское, демократическое, которое иногда грустит по просвещенному и высокоморальному авторитаризму. В этом можно согласиться с Лукашенко: «Если бы мы такую политику (мы ее по-научному называем социально-ориентированной) народную не проводили, нас бы сегодня в этом зале не было. Проводили бы здесь совещания и собрание другие люди, если бы еще такой уютный зал удалось сохранить. Жили бы у черта на куличках, как это было всегда, нас бы одевали в лапти, запрягали в телегу и погоняли бы кнутом. Но мы тогда, сжав зубы, перетерпели, особенно здесь, на чернобыльской земле, выдержали. Я бы не сказал, что сегодня они хотят заменить власть в Беларуси. Надо расшатать, раскачать».

Знаете, это перл, похожий на отечественную конституцию, где всякая последующая статья одновременно расширяет гарантии предыдущей и вводит для нее жесткие ограничения. Допустим, говоря по-научному, в европейских странах реализуется социально-ориентированной экономической политики, которая основывается на свободном рынке, который априори настроен на социальные потребности общества. Заработные платы растут в связи с ростом производительности труда, при этом цены снижаются, общественное потребление растет. Люди богатеют, а белорусы остаются бедными.

Лукашенко заявил, что «промышленность региона (Гомельской области. – прим.) тогда, в середине 90-х, и сегодня – небо и земля… Все промышленные предприятия или простаивали или работали ни шатко, ни валко. Вокруг БМЗ, Мозырского НПЗ, «Гомлельмаша», других крупных ваших заводов крутились сотни жуликов. Что бы вы знали, в 90-х предприятия страны были уже разделены, все было поделено. Гарантирую вам, что на «Гомсельмаше» мы бы уже не говорили о том, что там надо выпускать современные комбайны на газомоторном топливе».

Ну и что? Работники «Гомсельмаша» за четверть века не разбогатели, а по сравнению с советскими временами и современными заработками работников соседних стран, обеднели.

Не даром же множество молодых белорусов, размышляя о будущем, заранее готовит себе к работе за рубежом.

А если серьезно, то в словаре Лукашенко отсутствуют понятия, необходимые для адекватного изложения основных социально-экономических процессов. Или он специально «тупит» для привлечения на свою сторону неграмотных людей. Вроде бы он льстит обывателю, ставя его бедность рядом с честностью, в противовес олигархам. Каким олигархам, которых в Беларуси не существует как класса? Есть состоятельные люди, среди них есть приближенные к власти, но вряд ли кто-то из них имеет прямое или косвенное влияние на его власть.

Казалось бы, говорить нечего. Но разоблачение белорусской олигархии не прерывается ни на минуту.

О, хотелось бы, чтобы она если не взяла власть, то хотя бы попугала.

Константин Скуратович, «Белырнок»