«Больница тогда превратилась в полевой госпиталь»

Брестский хирург — о дежурстве в ночь протестов.

Свое дежурство 10 августа хирург, завотделением Брестской городской больницы СМП Алексей Шпока запомнит на всю жизнь, пишет tut.by. В тот день в городе были протесты и стычки с милицией и ОМОНом. В 22.00 в больницу начали привозить пострадавших. Одного за одним, без перерыва. Алексей зашел в операционную в 22.00, а вышел в 6.00. «Думал, умру вместе с ними», — рассказал доктор брестскому городскому журналу «Бинокль».

— В ту ночь больница напоминала военно-полевой госпиталь, где приходилось применять принцип медицины катастроф — медицинскую сортировку, то есть необходимо было оказать медицинскую помощь наибольшему количеству пострадавших в максимально короткий срок. Это сильно отличается от того, с чем обычно сталкивается гражданская медицина. Больные сортировались на тех, кого незамедлительно нужно было оперировать, менее тяжелых и тех, кто мог ждать.

Сортировать раненых помогал главврач больницы, который приехал на помощь ночью. Кого-то привозила скорая помощь, кто-то добирался самостоятельно — пешком или на такси. За сутки в больницу за помощью обратились около 100 человек, 29 из них были госпитализированы в нашу больницу.

12 человек поступили в первое хирургическое отделение, большинство из них — с огнестрельными ранениями.

Всех опрашивать я не успевал, но понял, что везли в основном с МОПРа. Из СИЗО и ИВС я ни одного пациента не принял.

Людей было очень много, с разными травмами: огнестрелы, избитые, в травматическом шоке.

Представьте, привозят синего человека практически без сознания. К нам привезли такого парня — пулевых ранений у него не было, но он был избит с головы до ног — просто весь синий.

Дыры размером с кулак — из-за выстрелов в упор

— У раненых извлекали 2 вида пуль — пластмассовые и резиновые. Характер повреждений и просто «вырванные» куски плоти размером с кулак говорят о том, что выстрелы были произведены в упор. В человека попали, он падает — и потом получает еще один «контрольный» выстрел.

Я опытный хирург, видел за 17 лет многое в своей практике, проводил много часов подряд, стоя на ногах за операционным столом, но в тот момент тяжело было не от нагрузки. Тяжело было от осознания того, что эти ранения молодые ребята получили в мирное время в своей родной стране и родном городе.

В ту ночь в нашей больнице были развернуты все операционные. Оперировали на всех этажах, под взрывы за окнами и гул сирен.

Мы все в этом немного виноваты

— У всех госпитализированных была взята кровь на алкоголь, но среди тех, кому помощь оказывал лично я, пьяных людей не было. Возраст пострадавших — от 17 до 52 лет.

Врачи — аполитичный народ. Но когда звонят коллеги из Минска и рассказывают, как там лупят врачей, пакет на голову надевают, можно ли оставаться спокойным? Даже немцы такого не делали. Я видел много страшных вещей за эти 17 лет, но такого еще не видел.

В этом мы все немного виноваты, молчание 26-летнее. Хочется, чтобы это поскорее закончилось, и забыть, как страшный сон. Но этим ребятам, этим семьям никогда не забыть. Если уже и о таком молчать, то я не знаю.