Показания Ковалева на суде и в ходе следствия противоречат друг другу

Показания Владислава Ковалева, которые он дал на суде, отличаются от тех, что были даны на стадии предварительного расследования. Это выяснилось после того, как сторона обвинения начала зачитывать протокол одного из допросов Ковалева.

На суде Владислав сказал, что не знал о том, что 9 апреля Коновалов был на больничном, а в тексте допроса утверждает, что знал. Кроме того, судя по протоколу допроса, Ковалев знал, что находится в сумке Дмитрия, еще когда встретил последнего на вокзале в Минске 10 апреля: «Он сказал, что там бомба». После этого следователь спросил: «Сказал, что там бомба? А ваша реакция?». Ответ: «Ничего. Подумал, что шутит». Позже на допросе он даже сказал, что открывал сумку на вокзале и увидел там две пластиковые прозрачные бутылки с каким-то веществом. Признался, что хотел выбросить сумку. Почему этого не сделал, не знает, пишет БЕЛТА.

Также Ковалев на предварительном расследовании согласился, что он дружил с Коноваловым, но не смог объяснить, что такое, по его мнению, дружба: «В моем понимании... Ну, не знаю. Я ему доверял. Доверял.... и все». На том допросе Ковалев назвал Коновалова скептиком. В чем это выражается, точно сказать не смог: «Он не любит ничего нового. Наверное, так».

Из протокола допроса также следует: Ковалев знал, что у Коновалова сняли отпечатки пальцев 9 апреля этого года. «Недавно, по-моему, обнаружили, что в базе данных нет его отпечатков», — сказал Владислав и пояснил, что сначала Коновалову приходила повестка, а потом правоохранители приехали к последнему домой, чтобы провести дактилоскопию. «Он (Коновалов. — прим.) сам сказал по телефону 9 апреля (о том, что взяли отпечатки. — прим.)», — пояснил фигурант дела.

Помимо этого, на допросе Ковалев сказал о причастности Коновалова ко взрыву 4 июля 2008 года: «Ну, это я знал уже раньше (до апреля 2011 года. — прим.)».

Кроме того, сегодня на суде потерпевшие могли задать вопросы обвиняемым. Их, в частности, интересовало, когда Коновалов последний раз звонил Ковалеву до 9 апреля 2011 года. Выяснилось, что это было 1 января текущего года. Также Ковалева подробно расспрашивали, каким транспортом можно ездить из Минска в Витебск и обратно, как выглядит вокзал в Витебске, есть ли там камеры наблюдения и т.д. Один из потерпевших спросил Ковалева, снимал ли кто-нибудь из обвиняемых на фотокамеру станцию «Октябрьская». Ковалев сказал, что сам не проводил съемок, а на счет Коновалова не знает. Однако Владислав отметил, что у Дмитрия была цифровая фотокамера.

На некоторые вопросы, касающиеся Коновалова и его сумки, Ковалев отвечал неуверенно и часто говорил: «точно не знаю», «по-моему».

Судья попросил потерпевших задавать вопросы по сути, не высказывая личного мнения. Некоторые вопросы он был вынужден снять, так как они не относились к уголовному делу.