Atlantic Council: Россия отступает, распад Советского Союза продолжается

Продемократические требования белорусов являются анафемой для Москвы.

Три десятилетия спустя после распада Советского Союза этот процесс еще далек от завершения. Официально, конечно, СССР прекратил свое существование в 1991 году. На самом деле, Москва до сих пор не смирилась с потерей империи и последние тридцать лет боролась за отмену вердикта истории. Эта борьба между российским реваншизмом и усилиями бывших советских республик по строительству своих стран сформировала политический ландшафт постсоветского мира на целое поколение, но есть признаки того, что сейчас прилив может решительно переломить ситуацию против Кремля, пишет Питер Дикинсон для Altantic Council (перевод - zn.ua).

2020 год оказался катастрофическим для Владимира Путина и его мечтах о неформальной империи. Это должен был стать для него триумфом, в котором доминировали события, посвященные 75-й годовщине победы над фашистской Германией. Вместо этого Путин проводил большую часть времени вдали от общественности, в то время как Россия боролась с одной из самых тяжелых в мире вспышек коронавируса. В более широком окружении также было мало поводов для его радости, так как российские интересы на постсоветском пространстве испытали ряд неудач.

В Центральной Азии беспорядки в Кыргызстане привели к краху пророссийского правительства. Это вызвало опасения дальнейшего снижения влияния Кремля в регионе, где Москва уже начала конкурировать с растущим присутствием Китая.

В Молдове пророссийский кандидат на президентских выборах проиграл прозападному. Новый избранный президент Молдовы Майя Санду - именно такой политик, которого опасается Москва. Англоговорящая экономистка с гарвардским образованием, она хочет вступления в Европейском Союзе и призывает Россию вывести российские оккупационные силы из поддерживаемого Кремлем отколовшегося молдавского региона Приднестровья.

Самый ошеломляющий удар по российским интересам нанёс Южный Кавказ, где турецкая поддержка позволила Азербайджану вести победоносную шестинедельную войну в Нагорном Карабахе против союзника Кремля - Армении. Путину, в конце концов, удалось заключить мирное соглашение, которое позволило России развернуть миротворческую миссию в зоне военных действий, но этот жест, спасающий лицо, не мог скрыть тот факт, что Москва была вынуждена согласиться с присутствием соперничающей державы в регионе, где Россия до этого властвовала более ста лет. Участие Турции в войне стало переломным моментом в постсоветской истории, который изменил расстановку сил на Южном Кавказе и разрушил иллюзии относительно способности России диктовать военные решения в границах бывшего СССР.

Если события в Азербайджане стали шоком для России, то события в соседней Беларуси ударили еще ближе к дому. Протестное движение, возникшее за последние четыре месяца после неудачных президентских выборов в Беларуси 9 августа, может и не носить откровенно геополитического характера, но продемократические требования протестующих, тем не менее, являются анафемой для Москвы, которую преследует развал СССР, и которая рассматривает народные протесты как прямую угрозу собственной авторитарной модели Кремля.

Лидеры оппозиции в Беларуси старались изо всех сил убедить Россию, что ей нечего бояться, но в Москве нет сомневаются в том, что демократическая Беларусь неизбежно повернется лицом к Западу, если этому не помешать. Поэтому Путин неохотно вмешивается, чтобы поддержать белорусского диктатора Александра Лукашенко, финансируя его, предоставляя советников, а также публично обещая развернуть российские силы безопасности в случае необходимости.

Вокруг поддержки Лукашенко со стороны Путина возникает ощущение печальной неизбежности. Кремлевские политики понимают, что, поддерживая глубоко непопулярный и все более жестокий режим Лукашенко в Минске, они настроили миллионы ранее симпатизирующих белорусов против России. Однако в цивилизационном конкурсе за сердца и умы, который разыгрывается по всему постсоветскому миру, у Москвы просто нет ответа на бесконечно привлекательную перспективу демократии в европейском стиле. Это оставляет Кремлю лишь несколько жизнеспособных вариантов, кроме применения силы.

Неспособность России продать себя как привлекательную альтернативу Западу наиболее ярко проявилась в Украине. Во время дебатов по поводу предложенного Украиной Соглашения об ассоциации с ЕС в 2013 году Москва практически не пыталась продвигать относительные преимущества более тесных связей с Россией. Вместо этого Кремль в одностороннем порядке начал торговую войну, одновременно поддерживая неумелую антиевропейскую кампанию. Поскольку украинцы готовились принять самое значимое геополитическое решение за всю постсоветскую эпоху, России нечего было предложить, кроме антизападной чепухи и завуалированных угроз.

Нищета нынешнего положения России не является для Путина секретом. Не имея возможности предложить согласованное видение будущего, он ответил борьбой за прошлое. Однако, хотя советская ностальгия с розовым оттенком и мифология Второй мировой войны хорошо играют внутри самой России, они не соответствуют повседневным устремлениям, которые можно встретить в других частях СССР среди населения, где относительно немногие разделяют ощущение раненой имперской гордости современной России.

Внешнеполитические поражения, осажденные Москвой за последний год, вписываются в гораздо более широкую картину отступления России, начиная с 1991 года. К знаковым событиям на этом пути относятся членство стран Балтии в ЕС и НАТО, а также две постсоветские революции в Украине. Недавняя война в Карабахе и продолжающееся национальное пробуждение Беларуси также могут заслужить место в этом списке.

Это отступление будет продолжаться до тех пор, пока Москва не научится отбрасывать свои имперские взгляды на постсоветский мир. Опора России на силу привела к созданию прокремлевских анклавов в Украине, в Грузии и Молдове, но она также оттолкнула от себя десятки миллионов постсоветских граждан, которые являются естественными союзниками Москвы. Продолжение такой контрпродуктивной политики было бы вершиной глупости. Вместо этого Россия должна отказаться от принуждения в пользу убеждения. Построение взаимовыгодного партнерства не является чем-то естественным для Кремля, но это умение, которому должны научиться российские политики.