В КГБ вызвали автора «Записок задержанного»

Корреспондент газеты «Белорусы и рынок» Игорь Ильяш 13 июля был вызван в КГБ.

Более часа его расспрашивали о его профессиональной деятельности на акциях молчаливого протеста в Минске.

«Около полудня мне позвонили и пригласили в 14 часов в КГБ, — сказал Ильяш. — Мне не объяснили, зачем и по какому поводу меня вызывают. Я ответил, что предпочел бы явиться по какому-нибудь документу, на это мне сказали, что потом вручат повестку».

«Разговор касался моей профессиональной деятельности. В частности, моей работы на молчаливых акциях протеста», — пояснил он.

Во время беседы с журналистом сотрудники комитета вели протокол. «С меня брали объяснения в рамках оперативно-розыскных мероприятий», — отметил он. По словам Ильяша, сотрудники КГБ запретили ему рассказывать о деталях разговора, хотя с журналиста «подписку о неразглашении не брали».

В официальный День Независимости 3 июля Игорь Ильяш около 19.30 был задержан на Привокзальной площади в Минске и доставлен в Октябрьское РУВД, там он провел около часа. Ильяша, а также некоторых других журналистов отпустили без составления протоколов.

По итогам акции журналист написал следующую статью:

ЗАПИСКИ ЗАДЕРЖАННОГО

Личным опытом «экскурсии» в автозак делится корреспондент еженедельника «Белорусы и рынок», который в День независимости пытался освещать политический флешмоб в районе вокзала в Минске.

То, что Привокзальная площадь 3 июля оказалась местом спецоперации белорусских силовиков, становилось ясно еще по выходе из станции метро «Площадь Ленина». Передо мной мелькали наряды милиции - в основном в штатском, хотя встречались и сотрудники в форме.

Эскалатор на вокзале работал только в одну сторону: то есть спуститься под землю было можно, а подняться наверх - нельзя. Чтобы убедить всех в том, что подняться наверх «вообще нельзя», эскалатор обступили двое в штатском. Выходы на Привокзальную площадь из подземного перехода также были заблокированы. Пройти мне удалось только после предъявления журналистского удостоверения.

На часах было примерно 19.05-19.10.

Панорама Привокзальной площади ничем не выдавала уличную акцию протеста. Никто не хлопал, не топал и вообще никак не проявлял причастность к какому-либо мероприятию. Да, определенное скопление людей наблюдалось, однако его нельзя было назвать большим - в иные дни на Привокзальной площади находится гораздо больше народу и без всяких акций. Кроме того, нужно учесть, что значительную часть собравшихся составляли сотрудники правоохранительных органов в штатском и журналисты.

Наблюдать за происходящим мне пришлось недолго. Минут через пять после моего прибытия к остановке общественного транспорта на Привокзальной площади подъехал синий автобус. Оттуда выбежали бритоголовые люди в штатском, скрутили нескольких человек с применением слезоточивого газа и уволокли их (МВД отрицает использование газа. - Прим. ред.). В момент задержания часть людей, находившихся на Привокзальной площади, начали аплодировать, но почти сразу перестали.

Не прошло и минуты, как к остановке подъехал темно-зеленый мазовский грузовик с решетками - в народе его называют автозаком, хотя это и не совсем верно. С помощью прибывшего в машине спецназа силовики в штатском стали хватать людей уже более активно. Так, у перехода они схватили женщину: она кричала диким голосом, муж пытался отбить ее, но силовики проявили упорство и все-таки утянули свою жертву, прихватив заодно и мужчину. С таким же диким криком уволокли двух девушек возле того же перехода. Уже потом, в автозаке, я узнал, что это была одна семья: родители и две дочери. Они просто ехали на дачу.

Моя ошибка

Наблюдая за задержаниями, подошел слишком близко к машине. Такой подарок силовики упустить не могли.

«А ты чего стоишь? - недружелюбно поинтересовался сотрудник в штатском, положив мне руку на плечо. - Пошел!»

Но справедливости ради стоит отметить, что я так никуда и не пошел: меня просто забросили в автозак, и я упал на уже лежавших на полу машины задержанных.

Поднявшись на ноги, я сразу привлек к себе общее внимание:

- Кто здесь главный? На каком основании я задержан? На каком основании задержаны все эти люди?

Шуметь в автозаке было не принято, и подобная дерзость на какое-то мгновение даже смутила спецназовцев.

После небольшой немой паузы на мою активность отреагировал один из спецназовцев: небольшого роста молодой человек, с лысой, блестящей, как бильярдный шар, головой и с таким характерным лицом... Ну, в общем, если бы вы встретили человека с таким лицом в темном переулке, то автоматически ощутили бы определенный дискомфорт.

Он притянул мою руку с удостоверением к своему лицу и долго изучал журналистскую «корочку». Не найдя там, по-видимому, ничего для себя примечательного, «шарообразный» положил мне руку на плечо и с силой придавил, чтобы я сел на сиденье. Сам «шарообразный» сел рядом со мной.

- Ты чего шумишь? Сейчас на полу будешь лежать, - вмешался другой спецназовец.

- Вы что, мне угрожаете? - спросил я.

- Нет, - ответил спецназовец. - Просто говорю...

- На каком основании мы задержаны?

- Раз задержали, значит, есть за что!

Судя по всему, «шарообразный» был типичным рядовым исполнителем: свое дело он знал и старался не задумываться. Не задумываться у него получалось: кроме тезиса «раз задержали, значит, есть за что» - мне так и не удалось ничего от него добиться.

Беседы с «идеологом»

Другой спецназовец, занимавший позицию около двери, выглядел бойцом-интеллектуалом. Свои поступки он пытался обосновать идеологически. Под аккомпанемент периодически вспыхивавших бесед с ним и прошла вся поездка.

- Вы были задержаны за участие в несанкционированном мероприятии.

- Я журналист и выполнял свои профессиональные обязанности. Почему я был задержан?

Спецназовец-»идеолог» попытался объяснить ситуацию боевой терминологией:

- Существует эпицентр действия, а существует зона безопасности. Вот почему вы находились не в зоне безопасности?

В автозаке было человек 15 задержанных и 5-6 спецназовцев в черной форме. Нескольких молодых людей положили лицом в пол и специально держали в таком положении. У одного мужчины лет сорока был очень заметный синяк под глазом, у парня в углу - свежие ссадины на коленях и голени - видимо, тащили по земле при задержании.

Вообще, я оказался в довольно разнообразной компании: ее состав никак не вязался со стандартным представлением о том, кого задерживают на антиправительственных акциях. Треть задержанных составляли женщины и девушки, еще треть - мужчины старшего возраста, остальные - молодые парни. Кроме того, в одном автозаке со мной были журналист Александр Борозенко и правозащитник Валерий Щукин.

На самом деле из полутора десятков задержанных тех, кто действительно пришел на Привокзальную площадь для того, чтобы молчаливо протестовать, было меньше половины. В основном люди случайно оказались в тот момент на площади - они просто шли по своим делам.

Слова пленников о том, что они вообще не имели никакого отношения к акции протеста, на представителей власти впечатления не производили. Спецназовцы в ответ на это цитировали Глеба Жеглова: «Наказания без вины не бывает». А «шарообразный» делился опытом: мол, при подобных задержаниях процент случайных людей очень невелик.

Женщины

Среди задержанных оказалась беременная женщина. Все стали просить отпустить ее.

- Дайте-ка я посмотрю, - вмешался «шарообразный». Не увидев большого живота, сделал вывод: - не беременна. Так каждый второй может сказать, что он беременный, - с ухмылкой заключил он.

Женщины в автозаке периодически начинали плакать. Женщина, которую задержали вместе с мужем и дочерьми, рыдая, говорила спецназовцам, что Бог накажет их за то, что они делают. На представителей власти все это никакого впечатления не производило.

Звонить в машине не давали. Я попытался переписать имена и фамилии всех задержанных, однако этого мне сделать также не позволили.

- Нельзя ничего писать! - строго объявил «шарообразный».

Между тем продолжался мой разговор с «идеологом».

- Я такой же, как и вы, - говорил он, создавая впечатление, что сейчас начнет выражать нам сочувствие. Однако затем он начинал говорить о другом: - Понимаете, это моя работа. Вот вы зарабатываете тем, что статьи пишете. А мы:

Впрочем, к СМИ он относился негативно. Одной из причин этой неприязни было тенденциозное, на его взгляд, освещение экономического кризиса в Беларуси:

- Мне уже родственники из-за границы говорят: не прислать ли вам продуктов, у вас же ничего нет. Кто такой образ страны создает? Вы, журналисты:

Рядом со мной сидели молодые девушки - сестры Катя и Яна. Это именно их вместе с родителями схватили рядом с подземным переходом. В первые минуты Катя и Яна были очень испуганы, но быстро взяли себя в руки. Они пытались воззвать к совести одного из спецназовцев:

- Ну у вас же родители есть. У вас же девушка, наверное, есть: А что если бы вашу девушку так схватили?

- Моя девушка по таким местам не ходит.

- По каким местам она не ходит? По центру города она не ходит?

- В таких местах, где камеры. Это уже, я считаю, ненормально, - отрезал спецназовец.

«Бедный» идеолог

Ехали мы долго, часто останавливались. По дороге еще подобрали человек 6 задержанных. Нам почти сразу сказали, что мы едем в Октябрьское РУВД.

- Вы в городе в час пик часто бываете? - продолжал я, обращаясь к спецназовцу-»идеологу». - Видите, какое бывает скопление людей? Вам в голову не приходит в таких случаях хватать всех подряд?

- Но в данном случае собравшиеся объединены общей целью:

«Идеолог» включил риторику права. Он объяснил, что защищает закон, Конституцию и законную власть президента, выбранного большинством народа.

Автозак был забит почти под завязку. Очень душно. Пленники стали просить спецназовцев что-то сделать - приоткрыть окно или дверь. Те долго отнекивались, но все-таки открыли люк на крыше.

Один из задержанных - пожилой мужчина в состоянии алкогольного опьянения. Он явно оказался на Привокзальной площади не ради молчаливой акции протеста и поэтому возмущался своим задержанием особенно рьяно. Он вспоминал, что спецназовцы годятся ему в сыновья и поносил действующую власть на чем свет стоит.

- Лукашенко - это власть? Да это: - и далее применял совершенно нелитературные обороты.

Его эпатажное поведение заставляло задержанных хотя бы время от времени улыбаться.

Тем временем диалоги со спецназовцем продолжали стихийно вспыхивать.

- ...А вы вообще знаете, сколько я получаю? - спросил «идеолог», явно пытаясь приготовить нас к ужасно низкой цифре своего дохода.

- И сколько?

- Четыре с половиной миллиона рублей, - трагическим голосом проговорил он.

Но в автозаке его горечи не поняли. Выяснилось, что задержанные имели зарплату и 800 тыс., и 600 тыс. BYR, и даже меньше. Не говоря уже о пенсии.

Маленькие зарплаты были причиной опасаться штрафов. Многие задержанные говорили, что им будет очень сложно выплатить большие суммы. Я пытался их успокаивать: объяснял, что сейчас по солидарности собирают деньги на штраф за несколько дней. Я тогда еще не знал, что после Дня независимости подавляющее большинство задержанных во время молчаливых акций будут отправлять на «сутки», а не штрафовать.

Место сортировки

Наконец мы приехали. Выйдя из машины, смешались с группой из еще одного автозака: теперь нас было человек 40. На входе в РУВД всех переписывали, а затем отправляли на нижний этаж. Мои заявления о том, что я - журналист, как и ранее, при задержании и в автозаке, никакого впечатления на представителей власти не произвели.

На нижнем этаже, в зале для заседаний, всех рассадили и подзывали по очереди. Четверо милиционеров за большим столом проводили опись ценных вещей задержанных. По окончании описи вещи клали в черный целлофановый пакет и опечатывали его. Опечатывание вещей было верным признаком того, что задержанный отправляется в изолятор временного содержания, по крайней мере, до суда.

Эту процедуру почти до конца прошел и я. Однако к концу описи вещей в зале появился глава пресс-службы ГУВД Мингорисполкома Александр Ластовский и забрал всех журналистов.

«Эти пресс-офицеры...» - недовольно выговорил составитель моей описи, отдавая мне вещи.

Как бы то ни было, около 21.00 практически все журналисты были отпущены без составления протоколов. Представителям других профессий этим вечером повезло меньше.