Станислав Шушкевич: Оппозиция должна объединиться вокруг одного лидера

Это должен быть политик уровня Санникова или Позняка.

Первый руководитель независимой Беларуси Станислав Шушкевич не следит за так называемыми «парламентскими выборами». По его мнению, более важная задача – убедить оппозицию в необходимости объединиться.

О том, что в Беларуси есть личность, за которой следует идти, Станислав Шушкевич рассказал в интервью «Радыё Рацыя»:

- Надеюсь, что у нас будет общебелорусский флаг, и мы объединимся. И есть основания для такого объединения. Я не буду называть фамилии. У нас героический поступок сделал один человек -- он выдержал тюрьму, страдания. Когда власти его вынуждены были выпустить, я был убежден, что мы из него сделаем этот флаг.

К сожалению, мои коллеги по оппозиции не пошли по этому пути. У нас работают собственные амбиции, а не общеполитические и общечеловеческие. Поэтому сейчас я могу абсолютно не следить за этой «избирательной компанией», это пустое дело, поскольку никаких «выборов» у нас не было и не будет, хотя бы по той причине, что из 30-ти серьезных рекомендаций, которые официально сделал Запад, учтена только одна, хиленькая.

Поэтому никаких изменений ждать не надо. Более того, если бы в эту «палатку» выбрали демократическое большинство, то оно никакого веса не имело бы, потому что в законодательном смысле, больше власти имеет Лукашенко, согласно нашей так называемой «конституции». Те поправки, которые были внесены, хотя она и называется «Конституцией 1994 года», абсолютно ее прикончили. Ее нет! И это не только мое мнение.

-- У современной белорусского оппозиции есть авторитеты?

-- У нас есть люди, которые рвутся в авторитеты и, извините, я опять не назову фамилии, они умеют добывать средства. И они, мне кажется, мешают другим «людьми зваться».

Сравнимых по квалификации с Санниковым, с Позняком у нас нет. Точнее, они есть, но их единицы, а нужно, чтобы их были сотни.

-- Вы для белорусов ассоциируетесь с переменами, с переломом. Страшно было в те годы все начинать?

-- Мне никогда не было страшно что-то начинать. Я могу только себя винить и стыдить за то, что когда начинали такие люди, как российские диссиденты и такие деятели на Западе, как Гавел, Рымашевский, Валенса и другие, у меня была очень интересная работа по моей специальности -- по физике. И я, к сожалению, не приложил тогда руку к политическим делам. Я понимал, что плохо, но я молчал. Поэтому я мог спокойно заниматься физикой и кое-чего в ней достиг.