Не в коня корм

Власти должны признать, что сельскохозяйственная отрасль фактически обанкротилась.

В 2009 году сельскохозяйственными организациями всех отраслей и форм подчинения получено 1,5 трлн. рублей (около $500 млн.) чистой прибыли.

При этом просроченная кредиторская задолженность, на которую кредиторами налагаются штрафные санкции, к 1 января 2010 года достигла 1,9 трлн. рублей (около $630 млн.) и увеличилась за год на 36,6%.

Просроченная кредиторская задолженность сельскохозяйственных организаций составила около 37% просроченной задолженности по кредитам и займам всех предприятий и организаций страны - при том, что доля отрасли в производстве ВВП не превышает 8%. Т.о. сельское хозяйство является основным должником народного хозяйства как в абсолютном выражении, так и по соотношению просроченных финансовых обязательств и доли отрасли в стоимости произведенного ВВП.

Общая сумма кредитных обязательств сельскохозяйственных организаций в 2009 году увеличилась до 10 трлн. рублей (3,3 млрд. долларов). По словам министра Семена Шапиро, общая сумма всех финансовых обязательств сельхозорганизаций, включая обязательства перед бюджетом, поставщиками и пр. достигла 34 трлн. рублей (около 9,7 млрд. долларов), что фактически парализует хозяйственную деятельность организаций по причине недостатка оборотных средств. Смысл этого заявления сводится к констатации простого и неприятного для руководства страны и министерства факта - отрасль фактически обанкротилась.

Этим заявлением министр признал факт провала осуществленного 5 лет назад проекта по поиску эффективных собственников для сельхозпредприятий, в соответствии с которым они были переданы на содержания промышленным предприятиям, банковским и другим структурам. В результате фактически обанкротившаяся отрасль была спасена от формального банкротства, а ее предприятия получили юридически оформленный канал для получения дальнейших кредитов на ведение хозяйственной деятельности.

Впрочем, сумма собственно кредитных ресурсов, по которым сельскохозяйственные организации должны нести ответственность, как бы «растворяется» в бюджетных ресурсах выделяемых сельскому хозяйству в рамках Госпрограммы возрождения и развития села. По этому амбициозному проекту в 2005-2009 годах аграрный сектор экономики получил более 21 трлн. рублей прямых и косвенных субсидий и дотаций, рассчитанных на перспективное освоение с отложенным социально-экономическим эффектом. Будет ли он достигнут или нет, неизвестно. Но вероятнее всего эти инвестиции через некоторое время будут списаны по статье «стратегические расходы на социальные нужды». Сделать это будет достаточно просто, поскольку возводимые на эти деньги агрогородки растут как грибы после дождя. По словам правительственного куратора отрасли, вице-премьера Ивана Бамбизы, в 2010 году планируется преобразовать в агрогородки 293 населенных пункта, что предполагает выполнение работ по строительству, реконструкции и ремонту на почти 6 тыс. объектов социально-инженерной инфраструктуры. Заявленная потребность в финансовых средствах на эти цели составляет 1,2 трлн. рублей. В 2009 году в агрогородки был преобразован 251 населенный пункт.

Тем не менее, продолжающееся сокращение численности населения в сельской местности, в малых и средних городах не позволяет надеяться на значительный социальный эффект от этого начинания.

Поэтому главным критерием оценки эффективности этих инвестиций является такой предельно синтетический показатель как «освоение» средств по принципу «что выделено, то и освоено». В прошлом году к освоению было направлено 4,6 триллиона, рублей, что в пересчете на 1 гектар сельхозугодий составило 212 долларов, превысив на 30% показатель погектарного долларового субсидирования в прошлом году.

То есть в части роста инвестиций Программа, безусловно, выполняется, а экономическая эффективность освоения средств находится на предельно низком уровне. В истекшем году производство валовой продукции отрасли выросло всего на 1,3%. Слабым оправданием для аграрного руководства может служить то обстоятельство, что в сельхозорганизациях объем производства увеличился на 4,2%, а упал в неподведомственных ему хозяйствах населения - на 8,2%. Стремительное сокращение объемов производства в личных подсобных хозяйствах населения является самым видимым социально-экономическим эффектом аграрной политики, в соответствии с которой «организованная агроэкономика» должна не только компенсировать потери, но и довести объемы производства до уровня, позволяющего полностью насытить внутренний рынок и существенно увеличить экспорт сельскохозяйственной продукции. И при этом иметь изрядное положительное сальдо внешней торговли, поскольку именно под это обещание (зарабатывать на себя и государство) отрасль получила такой доступ к бюджетным ресурсам.

Поэтому вопрос о расширении или сворачивании практики дотаций - это не вопрос выбора пути. Это вопрос жизни и смерти системы хозяйствования. Вопрос досадный, давно уже беспокоящий самого Александра Лукашенко, который заждался перехода всей системы на бездотационное хозяйствование. В мае 2007 года, проводя очередную кадровую перестановку среди местных аграрных и территориальных руководителей, он утверждал, что «от дотаций мы уйдем через год-два» и требовал от назначенцев упорной в этом направлении работы. В 2008 году он обещался лишить поддержки нерадивых, а лучшим хозяйствам сократить поддержку на половину.

А уже в нынешнем году, оценивая запланированные структурные преобразования в отрасли, Лукашенко подчеркнул: «Целью реформирования этой сферы должно быть улучшение работы и финансовое положение предприятий. Но не просто механическое перебрасывание их с верхнего на нижний уровень».

Однако других каналов перераспределения средств в АПК просто не существует. Всякая перестройка в этой сфере начинается с обещания повышения эффективности, а заканчивается банальной передачей средств от бюджета - верхним структурам, от верхних структур - нижним. Причем на каждом этапе этого движения первоначальная сумма уменьшается на величину затрат, необходимых для содержания передающей структуры.

С движением денежных средств в обратном направлении дела обстоят гораздо хуже.