Я все пропустил!

В Киеве зима, флаги, баррикады, концерты, пикеты, штурмы.

Когда-то, когда я был маленьким, по телевизору показывали фильм «Адъютант Его Превосходительства». Белый генерал Май-Маевский с гордостью докладывал по телефону Верховному правителю России: «Сегодня наша армия освободила Киев, мать городов русских!», чем усилил энтропию в моем растущем мозгу: Киев всегда был он, а мать – она.

Основные знания об Украине сформировала школа. На уроках истории объясняли, что Украина добровольно и навечно вошла в состав СССР, который тот момент назывался Российской Империей, а литературы - что Гоголь хоть был украинцем, но всю жизнь считал себя малороссом. Но после уроков все менялось. Украинцы становились хохлами, евреи – жидами, беларусы – бульбашами, русские – жлобами.

В старших классах выяснилось, что где-то во ржи до сих пор лежит папаха Тараса Шевченко, а Сталин завершил начатое еще царем Петром Первым, присоединив к СССР Западную Украину, народ которой называли не украинцами или малороссами, а бандеровцами. От слова банда или бандура (странный музыкальный инструмент).

Знакомый как-то отвел девушку, за которой ухаживал, на спектакль. Гастролировавший в Минске областной украинский театр давал шекспировского «Короля Лира» на украинском языке, что произвело на него (билеты были куплены второпях) неизгладимое впечатление:

- Там был полный зал: их так много, этих украинцев!

В Крым все ездили регулярно, ничего специфически украинского там не было. Водка была кременчугская, отвратительная, отдавала или мылом или бензином, портвейн был массандра, пиво разбавляли, вокруг говорили по-русски, местные почти все были алкоголиками. Потом выяснилось, что полуостров отошел Украине «случайно», по недоразумению. Хрущев, которого вспоминали с иронией, был украинцем и отжал его от РСФСР.

Впервые в столицу Украины я попал в 1989 году. Мы ехали в Югославию, и в Киеве была пересадка. Город, как город, совок, как тогда везде. Небритые, пахнущие перегаром носильщики на вокзале, одинокий ряженный в шароварах с чубом на лысой голове и огромной балалайкой возле памятника Богдану Хмельницкому, котлеты по-киевски в совершенно пустом местном ресторане… Все привычно, и по-советски отвратительно.

Следующая пересадка была во Львове. Там была уже другая атмосферат. Австрийская архитектура, сечевые стрельцы в «мазепинках», похожих на конфедератки, жовто-блакитные флаги с трезубцами, непрекращающийся митинг вокруг памятника мумии вождя мирового пролетариата, который разрушили и растащили на сувениры прямо на глазах…

Наши гидом по Львову случился приятель одной минской разбитной девицы. Она плясала в цирке в популярном шоу, и он оказался таким же ловким парнем.

- Вот памятник, который называется «цирроз печени», - показывал гид на странную скульптуру в память о погибших в ВОВ. Она действительно напоминала печень с дыркой в виде пятиконечной звезды, - а эти улицы – Комсомольская и Пионерская, раньше назывались Большая Жидивска и Малая Жидивска.

Через два года СССР развалился, и Украина окончательно переехала на периферию моего сознания. Все что происходило важного, концентрировалось в Москве. Когда осенью 1993 года Ельцин расстрелял парламент, стало понятно, что случившееся в Вискулях необратимо и Минск бесповоротно сделался столицей СНГ.

Вильнюс, Варшава, Вашингтон, Берлин, Париж в одночасье стали совсем близкими городами. Киев продолжал оставался далеко, так же далеко, как Тбилиси.

Конечно, я знал, что там происходит. Не в деталях, но достаточно. Кравчука сменил Кучма, случилась «оранжевая революция» и вместо проталкиваемого русскими Януковича президентом Украины стал Ющенко. В конце концов, в Украине воцарился Янукович. И все, с тех пор особо она меня не интересовала. А борщ после известных событий 19 декабря 2010 года я вообще возненавидел.

И вот сейчас - острое чувство зависти: тысячи людей вышли протестовать против цинично обманувшей их власти. Не из-за ста долларов за выезд из страны машинист поезда метро призывает пассажиров выходить на Майдане и поддержать компанию протеста. Не из-за «налога на тунеядцев» через интернет ночью организовываются тысячи людей, и таксисты бесплатно подвозят их протестовать. Им плевать на дорогой русский газ, их интересует другое. В Украине новая система координат, с другими ценностями, которых у нас нет. Солидарность. Честь. Достоинство. Правда. Пока нас убеждали, что беларусы, такие же, как русские, только более качественные, украинцы стали свободными.

В Киеве зима, флаги, баррикады, концерты, пикеты, штурмы, а я все пропустил, смотрел не туда и слушал не тех.

Евгений Липкович, специально для charter97.org